Иванов Евгений Михайлович
ПРЕОДОЛЕНИЕ СОЛИПСИЗМА
(
Часть 4. книги “Я И АБСОЛЮТ. О перспективах решения психофизической проблемы”;
источник: http://ivanem.chat.ru/home.htm)
…
Идея имманентности “Я” и “Мира” сразу же порождает угрозу солипсизма.
Если Мир — есть не что иное, как “мой возможный опыт”, то не следует ли отсюда, что существую реально лишь я один, что все “другие” — существуют лишь как мои действительные или возможные образы или представления?
Прежде всего, выясним: нужно ли бояться солипсизма? Следует ли априори исключать солипсизм как одно из возможных решений проблемы “другого Я”? И есть ли у нас убедительные способы преодоления солипсизма?
Иногда заявляют: “Искренне стоять на позициях солипсизма могут лишь обитатели психиатрических клиник, всякий здравомыслящий человек отметает солипсизм, как бредовую идею”. Указывают, в частности, что на презумпции реальности “другого” строится все наше социальное поведение и этика.
Например, какой смысл мне писать данную книгу, если никакого “другого”, который был бы способен ее прочитать, не существует. Следовательно, если я пишу эту книгу, то тем самым я уже неявно признаю, что верю в реальность моих потенциальных читателей, т. е. своими действиями я, если не теоретически, то практически отвергаю солипсизм.
Указывают, также, на этическую неприемлемость солипсизма. Следствием солипсизма обычно полагают ничем не ограниченный эгоизм. Если реально существую лишь только я, — то я вполне могу не считаться с интересами других людей, могу руководствоваться исключительно лишь своими собственными интересами, воспринимая других лишь как “неодушевленное” средство достижения моих целей.
Как мне представляется, не следует, все же, смешивать теоретические вопросы, с вопросами практическими и этическими. Те презумпции, на которых строится практика и этика, вполне могут оказаться ошибочными.
Нужно дать себе отчет в том, что у меня, по крайней мере в настоящее время, нет никаких реальных доказательств “чужой одушевленности”, я не могу убедительно показать, что “другие” реально обладают сознанием, внутренним миром, реально способны чувствовать, мыслить, представлять и т. д.
То, что “другой” действует независимо от моей воли, — еще не доказывает его реальной автономии, его независимости от моей эмпирической личности. Ведь и во сне персонажи моих сновидений демонстрируют независимость от моей воли: я не способен ни управлять их поведением, ни предсказывать их действия. Но, тем не менее, все эти персонажи, как обычно полагают, существуют лишь как образы моего сознания.
Еще в 19 веке известный русский философ А.И. Введенский писал: “Существование чужого одушевления, пределы его распространения и продолжительность существования душевной жизни… лежит вне чисто эмпирического познания; и в этих вопросах, без всякого противоречия с опытом, можно допускать любые предположения” (13, с. 217). Этот вывод вполне актуален и поныне. Напрасно было бы в данном случае ссылаться на “общественную” (и, следовательно, интерсубъективную) природу языка, культуры, а значит, и человеческого сознания. Ведь и во сне мы пользуемся языком, вступаем в социальные связи, действуем в некотором культурном контексте, — но это отнюдь не доказывает реальной одушевленности персонажей наших сновидений.
Более того повинуясь непреодолимой силе моей мысли вы будете вынуждены всю свою зарплату в фонд мира перечислить. 