Re: Лирика, порожденная форумом (3)
Добавлено: 02 сен 2011, 21:56
Я уже тутLessie писал(а): а потом подтянутся те, с камнями..
Страница 3 из 3
Re: Лирика, порожденная форумом (3)
Добавлено: 03 сен 2011, 00:25
Marmot писал(а):Я уже тутLessie писал(а): а потом подтянутся те, с камнями..
Мармот, камень от вас – особенно ценен! Сколько их уже в моей коллекции складировано, бросайте и этот, прошу вас! Не щадите меня, берите по-больше. За меня не волнуйтесь, в крайнем случае, обзову вас остолопом, который ничего не смыслит в искусстве, и залечу этим нанесенные душевные травмы. ))
Так что вы думаете? Исправленный вариант – 11 пост сверху, жаль, здесь нет нумерации постов – привыкла уже, тут - неудобно.
Re: Лирика, порожденная форумом (3)
Добавлено: 03 сен 2011, 00:28
а - люминевая миска, бэ - люминевая ложка...Lessie писал(а):жаль, здесь нет нумерации постов – привыкла уже, тут - неудобно.
Re: Лирика, порожденная форумом (3)
Добавлено: 03 сен 2011, 08:21
:)Скажи на милость, я вижу вход, а есть ли выход из этой веселой усадьбы
достойного хозяина?
- Есть.
- И еще ответь, пожалуйста, имеет ли конец гостеприимство хозяина этого
дворца?
- Да.
- В таком случае будь любезен и покажи мне выход, ибо гость, уходящий
первым, навсегда остается в сердце хозяина...
- Следуйте за мной, - покорно сказал Попугай и повел Пожирателя Халвы
куда-то длинным, светлым коридором, начинавшимся в гроте, у колодца с
навесом.
- Долгий путь - источник успокоения и враг беспокойства, - заметил Великий
Рассказчик.
- Вы красиво говорите, - склонил голову Попугай в знак восхищения
собеседником.
- Да будет тебе известно, что я Правдивейший из Правдивых и Мудрейший из
Мудрых, - скромно пояснил Абдул-Надул. - Источник всех знаний и изящества
во мне самом.
- Это очень удобно... Хозяин, вероятно, именно за это и ценит вас...
- Мне отрадно, что ты понимаешь глубину моей мудрости, Милейший из всех
Смотрителей, как и твой повелитель. Я давно убедился в собственном
совершенстве. А это необходимо человеку. Единственный изъян, снедающий
меня, - любопытство... Позволь спросить, чем занимается твой хозяин,
Гостеприимнейший из Гостеприимных?
- За долгую свою жизнь он испробовал множество занятий, - явно избегая
подробностей, ответил Попугай. - Последнее время его хобби...
- Как ты сказал? Повтори, Уважаемый.
- "Хобби" означает - увлечение.
- Теперь понятно, и я вновь стал Чутким Ухом...
- Хобби моего хозяина - похищения.
- О аллах! - вздрогнул Абдул-Надул, - Разве найдешь в целом мире более
интересное и живое занятие?!
- Вы необычайно любезны...
- Лучше пять раз сказать приятное другому, чем один раз быть самому
похищенным. Ответь, Уважаемый, куда мы идем?
- К началу выхода.
- К началу? Следовательно, его конец еще дальше?
- Конечно.
- А есть ли путь отсюда покороче?
- Нет.
- Ну что ж... Слава аллаху, не лишающему нас надежды.
Вскоре они подошли к потемневшей от времени, без резьбы и украшений
дубовой двери, над которой витиеватые буквы образовывали надпись: "Страна
Испытаний".
- Что это, Уважаемый?
- Начало выхода, а я и есть его Смотритель.
- Не следует ли понимать тебя, Пышноодетый Смотритель, что для того, чтобы
покинуть это гостеприимное место, необходимо еще пройти ряд испытаний.
- Именно так! Всякий смертный, очутившийся здесь, может покинуть дворец
господина Кащея Бессмертного только этим путем.
- Веди, Уважаемый, - решительно произнес Мудрейший из Мудрых. - Самое
неуютное место - это чей-нибудь желудок, даже гостеприимнейшего
Кащея-ибн-Бессмертного.
обязательно прочтите детям вслух. в сказке две части, здесь вторая часть
Re: Лирика, порожденная форумом (3)
Добавлено: 03 сен 2011, 09:05
Приветствую аналогично!nonn писал(а):Приветствую. Как здорово, что вы снова пришли уходить
Да вот так.. ну я же тогда сказала, что может быть зайду еще. С вами здесь просто, можно расслабиться и посмеяться немного. И отдохнуть. Усталость в душе .. с тоской вперемежку, трудно переносить, нужна разрядка.
А там, отчего то, люди почти не смеются. Видимо, не принято у философов шутить. И напряжение на мозги и эмоции идёт такое... при желании то... что не отбавляет тот "отдых" усталости, а ее прибавляет..
))Re: Лирика, порожденная форумом (3)
Добавлено: 17 сен 2011, 15:51
Приветствую всех.
Поскольку вы узнали начало этой истории (пост №1), было бы, как мне кажется, справедливо - дать вам узнать и ее окончание. ))
Хотя - это опять сырое, да и сделано совсем в другом ключе (в некотором роде даже в противоположном), но.. логически - это все-таки продолжение. Точнее - один из его возможных вариантов.
На комментарии не надеюсь, но буду им рада.
* * *
- Я пришел просить у тебя прощения. Ты, должно быть, проклинаешь меня за ту вещь.
- Что ты.. Я боготворил тебя все эти годы!
- Но она дала тебе лишь страдания!
- Нет, ты ошибаешься.
- Всё записано у тебя в глазах. Всю жизнь человека можно прочесть по его глазам!
- И ... что же ты в них увидел?
- Что... разве это не тебя братья выгнали из дома через неделю после злополучной находки?
- Их можно было понять, я проводил всё время за слушаньем музыки твоих Нот и не выполнял заданную мне работу.
- Чтобы достать хлеба ты играл на площади, но все смеялись над тобой!
- Они – еще не умели слушать, а я – еще не умел играть.
- И никто не заступился за тебя в ту ночь, когда тебя забросали камнями и прогнали из города, оставив в лютый мороз, почти без одежды, одного!
- Они не ведали что творили, они не понимали меня и моей музыки, а люди всегда злятся, когда встречают непохожее на них.
- Но ты чуть не умер от холода и голода! Ты скитался один много дней без еды и огня!
- Но всё же я справился и выжил, это дало мне уверенность в себе.
- А потом тебя захватили бродячие торговцы и продали в рабство на галеры!
- Но так я увидел другие страны, стал сильным телом и духом! А потом - мне удалось сбежать..
- И быть пойманным и брошенным в тюрьму, где ты чуть не сгнил заживо!
- Зато я узнал там много прекрасных и смелых людей, и я отдавал им мою музыку – она помогала им бороться. Они были первыми, кто слушал её, кому это было нужно..
- Было нужно? Для чего?! Чтобы устроить бунт, перебить стражу, быть пойманными и убитыми самим?
- Это был их выбор. Они предпочли погибнуть на пути к свободе, чем жить в рабстве.
- А те из вас, кто спаслись тогда – сдали тебя властям!
- Они просто устали от страха и боли, пожертвовать только мной было лучше, чем жертвовать всеми.
Высший усмехнулся.
- Ты упрям. И всё поворачиваешь в обратную сторону.
Человек мягко возразил:
- Нет, просто - со мной ... всегда была моя музыка, то, что дал мне ты, и то, что я стал делать сам. Это всё искупало. И ... я научился.. выносить из всего - крупицы добра. Зло проходило, а крупицы добра оставались со мной... навсегда, помогая мне создавать музыку.
Высший нахмурился.
- Музыку.. да.. я вижу.. ты пытался .. пытался скопировать музыку моих нот, но – у тебя это не получалось! Но ты был слишком глуп и настойчив, чтобы отступить и заняться действительно подходящим делом! Ты предпочел биться впустую годами, когда нужно было просто понять, что это не твоё!
- Но ... у меня... в конце концов.. получилось. Хочешь.. я сыграю тебе?
Высший, хмыкнул, удивившись его наглости. Предлагать это слушать ему, создателю утонченных возвышенных звуков настоящей Музыки?
Человек почтительно, но спокойно ожидал его ответа. Его взлохмаченные пепельно серые волосы с уже замешенной сединой, его сутулая осанка и усталое лицо и даже беспокойные, а сейчас чуть испуганные глаза – выражали беззащитность и благоговейность перед ним, Высшим, но и, вместе с тем, создавали какое-то странное, противоречащее этому и раздражающее Высшего, – ощущение независимости.
- Играй – приказал он.
Тот сел на землю и бережно достал созданный им Инструмент. Он не был похож на Ноты Высшего, по сравнению с ними, он был прост и неказист. Настроив его, он стал играть, самозабвенно, отдавшись мелодии, погрузившись в нее, так сильно и глубоко, насколько он был способен. Окончив, он отложил инструмент. И молча сидел перед Высшим, в страхе, не решаясь посмотреть в его глаза, боясь увидеть в них оценку себе - свой приговор.
Высший думал. Потом... он медленно заговорил, его голос... предательски дрогнув в начале, выровнялся и приобрел мягкий, но настойчивый тон. Так матери уговаривают своих детей не шалить.
– Послушай.. постарайся меня понять. Тебе.. нет, всем вам, существам из Долины, не дано.. просто не дано создавать и понимать настоящую Музыку. Ты потратил свою жизнь впустую, ты не приблизился к настоящей Музыке, ты лишь обманываешь этим себя и других. Опомнись! Еще не поздно одуматься, ты еще молод. Отступи, это не для тебя!
Человек, понуро опустив голову и теребя волосы, уставился в землю.
- Ты согласен со мной? Ты это сделаешь? – почти ласково спросил Высший.
Человек долго молчал. Потом, пересилив себя, тихо ответил:
- Я.. я знаю, что это плохо.. что это пока еще плохо. Но... я не верю тебе. Извини меня, но ты лжешь.
- Я.. лгу?? – Высший расхохотался. Эхо его смеха отдалось в скалах и замерло в дали.
- Я – лгу?? Да ты знаешь, с кем говоришь?? Как ты смеешь, презренный, обвинять - меня, Высшего - во лжи?!
Человек встал. Побледневший, дрожащий всем телом, с болью в глазах от того, что он был вынужден бросить тому, кого боготворил всю жизнь, такое страшное обвинение.
Высший пришел в ярость от его молчания. Он понял, что не услышит от него раскаяния и отказа от своих слов. Не сдержав себя, он ударил человека по щеке. Тот даже не пробовал увернуться. От удара он беззвучно рухнул на землю, если бы Высший ударил его только чуть сильнее - то тот был бы мертв. Дрожа от гнева, Высший подошел к лежащему на земле человеку. Он придумал, как наказать его за дерзость.
- Верни мне ноты.
Человек, приподнявшись и утерев кровь с разбитого лица, достал драгоценную для него вещь. Все эти годы он носил их на шее как амулет, никогда не расставаясь.
Покорно он протянул их Высшему.
Тот взял их в руку, и, на глазах у человека, сжал пальцы. Хрустнув, ноты рассыпались в пыль. Не сказав более ни слова, Высший отвернулся от него и исчез в тумане скал.
* * *
Подходя к пещере, Человек приказал себя успокоиться. Они не должны были ничего заметить, увидеть в его глазах страха, неуверенность в себе, сомнения. Сколько раз он уже точно так, как и сейчас, прятал это в себе, притворяясь спокойным и уверенным, когда в душе была боль и паника, что он не может... не может создавать музыку такой, какой он хочет, какой она слышится ему.
Глубоко вздохнув и проведя рукой по волосам, словно приводя этим в порядок разбежавшиеся мысли, Человек вступил внутрь.
Подходя к залу, он услышал привычный гул голосов. Когда он вошёл, всё смолкло и дети встали:
- Здравствуйте, Учитель!
Он оглядел их всех, их юные и радостные лица, и счастливо вздохнув. Все сомнения, страхи и неуверенность пропадали у него в этот момент сами собой. Словно он делил их с ними, словно всё это перетекало в надежду на них, на его учеников и товарищей. Урок начался.
* * *
У каждого из них была своя история. Кто-то пришел к нему сам, кого-то привели люди. А были и такие, кого он нашел на улице, голодных и брошенных, к таким он был особенно внимателен, помня как и ему было когда-то также тяжело.
Он учил их всему, всему что узнал и понял. Он передавал им и ту музыку, которую создавал. Вместе они улучшали придуманный им Инструмент, благодаря их помощи и советам он стал звучать лучше и красивее.
Он видел, что у многих его учеников - больше таланта и мастерства, чем у него, и он радовался за них, радовался, что они смогут создавать музыку лучше, чем он ..
И он учил их, что все вместе они, помогая друг другу, могут пройти дальше, чем каждый в одиночку.
Он знал, что как только он передаст им всё, что знает сам, они уйдут. Каждый по своей собственной нелегкой дороге. По одиночке или вместе, будут и они искать, постигать.. создавать свою музыку.
Сомнения, запавшие в его сердце от слов Высшего - встали преградой его мыслям об учениках и музыке. А имеет ли он право их учить? А если Высший был прав и... они не способы, и он обманывает их и себя? И вдруг, как вспышка, вспомнилась утрата, Нот больше нет! И вместе с этим - удивление себе, как же .. что он только сейчас об этом снова вспомнил. А ведь столько лет он жил, слушая их почти каждый день..
И вдруг.. всё это вместе.. соединилось в одно. У него захватило дух от изумления своей догадке. Он вдруг понял, что слова Высшего.. и разрушение Нот ... неожиданно... подарили ему - Свободу. Огромнейшую, завораживающую... поражающую своими бесчисленными дорогами – Свободу! Уничтожены Ноты, тот эталон, с которого он учился когда-то, и который всегда принимал за непогрешимый образец, которому необходимо следовать. Но всё это – давно уже было в нем самом, он и создавал своё.. И теперь – нет этого эталона, ничто не сдерживает его волю и фантазию, и не обязывает его следовать чужому образцу.
Человек рассмеялся. На душе его было легко. Впервые он ощутил себя настоящим Творцом, свободным от чужой воли, открытым всем ветрам, всем страданиям и радостям, которые даст ему его Музыка.
Поскольку вы узнали начало этой истории (пост №1), было бы, как мне кажется, справедливо - дать вам узнать и ее окончание. ))
Хотя - это опять сырое, да и сделано совсем в другом ключе (в некотором роде даже в противоположном), но.. логически - это все-таки продолжение. Точнее - один из его возможных вариантов.
На комментарии не надеюсь, но буду им рада.
* * *
- Я пришел просить у тебя прощения. Ты, должно быть, проклинаешь меня за ту вещь.
- Что ты.. Я боготворил тебя все эти годы!
- Но она дала тебе лишь страдания!
- Нет, ты ошибаешься.
- Всё записано у тебя в глазах. Всю жизнь человека можно прочесть по его глазам!
- И ... что же ты в них увидел?
- Что... разве это не тебя братья выгнали из дома через неделю после злополучной находки?
- Их можно было понять, я проводил всё время за слушаньем музыки твоих Нот и не выполнял заданную мне работу.
- Чтобы достать хлеба ты играл на площади, но все смеялись над тобой!
- Они – еще не умели слушать, а я – еще не умел играть.
- И никто не заступился за тебя в ту ночь, когда тебя забросали камнями и прогнали из города, оставив в лютый мороз, почти без одежды, одного!
- Они не ведали что творили, они не понимали меня и моей музыки, а люди всегда злятся, когда встречают непохожее на них.
- Но ты чуть не умер от холода и голода! Ты скитался один много дней без еды и огня!
- Но всё же я справился и выжил, это дало мне уверенность в себе.
- А потом тебя захватили бродячие торговцы и продали в рабство на галеры!
- Но так я увидел другие страны, стал сильным телом и духом! А потом - мне удалось сбежать..
- И быть пойманным и брошенным в тюрьму, где ты чуть не сгнил заживо!
- Зато я узнал там много прекрасных и смелых людей, и я отдавал им мою музыку – она помогала им бороться. Они были первыми, кто слушал её, кому это было нужно..
- Было нужно? Для чего?! Чтобы устроить бунт, перебить стражу, быть пойманными и убитыми самим?
- Это был их выбор. Они предпочли погибнуть на пути к свободе, чем жить в рабстве.
- А те из вас, кто спаслись тогда – сдали тебя властям!
- Они просто устали от страха и боли, пожертвовать только мной было лучше, чем жертвовать всеми.
Высший усмехнулся.
- Ты упрям. И всё поворачиваешь в обратную сторону.
Человек мягко возразил:
- Нет, просто - со мной ... всегда была моя музыка, то, что дал мне ты, и то, что я стал делать сам. Это всё искупало. И ... я научился.. выносить из всего - крупицы добра. Зло проходило, а крупицы добра оставались со мной... навсегда, помогая мне создавать музыку.
Высший нахмурился.
- Музыку.. да.. я вижу.. ты пытался .. пытался скопировать музыку моих нот, но – у тебя это не получалось! Но ты был слишком глуп и настойчив, чтобы отступить и заняться действительно подходящим делом! Ты предпочел биться впустую годами, когда нужно было просто понять, что это не твоё!
- Но ... у меня... в конце концов.. получилось. Хочешь.. я сыграю тебе?
Высший, хмыкнул, удивившись его наглости. Предлагать это слушать ему, создателю утонченных возвышенных звуков настоящей Музыки?
Человек почтительно, но спокойно ожидал его ответа. Его взлохмаченные пепельно серые волосы с уже замешенной сединой, его сутулая осанка и усталое лицо и даже беспокойные, а сейчас чуть испуганные глаза – выражали беззащитность и благоговейность перед ним, Высшим, но и, вместе с тем, создавали какое-то странное, противоречащее этому и раздражающее Высшего, – ощущение независимости.
- Играй – приказал он.
Тот сел на землю и бережно достал созданный им Инструмент. Он не был похож на Ноты Высшего, по сравнению с ними, он был прост и неказист. Настроив его, он стал играть, самозабвенно, отдавшись мелодии, погрузившись в нее, так сильно и глубоко, насколько он был способен. Окончив, он отложил инструмент. И молча сидел перед Высшим, в страхе, не решаясь посмотреть в его глаза, боясь увидеть в них оценку себе - свой приговор.
Высший думал. Потом... он медленно заговорил, его голос... предательски дрогнув в начале, выровнялся и приобрел мягкий, но настойчивый тон. Так матери уговаривают своих детей не шалить.
– Послушай.. постарайся меня понять. Тебе.. нет, всем вам, существам из Долины, не дано.. просто не дано создавать и понимать настоящую Музыку. Ты потратил свою жизнь впустую, ты не приблизился к настоящей Музыке, ты лишь обманываешь этим себя и других. Опомнись! Еще не поздно одуматься, ты еще молод. Отступи, это не для тебя!
Человек, понуро опустив голову и теребя волосы, уставился в землю.
- Ты согласен со мной? Ты это сделаешь? – почти ласково спросил Высший.
Человек долго молчал. Потом, пересилив себя, тихо ответил:
- Я.. я знаю, что это плохо.. что это пока еще плохо. Но... я не верю тебе. Извини меня, но ты лжешь.
- Я.. лгу?? – Высший расхохотался. Эхо его смеха отдалось в скалах и замерло в дали.
- Я – лгу?? Да ты знаешь, с кем говоришь?? Как ты смеешь, презренный, обвинять - меня, Высшего - во лжи?!
Человек встал. Побледневший, дрожащий всем телом, с болью в глазах от того, что он был вынужден бросить тому, кого боготворил всю жизнь, такое страшное обвинение.
Высший пришел в ярость от его молчания. Он понял, что не услышит от него раскаяния и отказа от своих слов. Не сдержав себя, он ударил человека по щеке. Тот даже не пробовал увернуться. От удара он беззвучно рухнул на землю, если бы Высший ударил его только чуть сильнее - то тот был бы мертв. Дрожа от гнева, Высший подошел к лежащему на земле человеку. Он придумал, как наказать его за дерзость.
- Верни мне ноты.
Человек, приподнявшись и утерев кровь с разбитого лица, достал драгоценную для него вещь. Все эти годы он носил их на шее как амулет, никогда не расставаясь.
Покорно он протянул их Высшему.
Тот взял их в руку, и, на глазах у человека, сжал пальцы. Хрустнув, ноты рассыпались в пыль. Не сказав более ни слова, Высший отвернулся от него и исчез в тумане скал.
* * *
Подходя к пещере, Человек приказал себя успокоиться. Они не должны были ничего заметить, увидеть в его глазах страха, неуверенность в себе, сомнения. Сколько раз он уже точно так, как и сейчас, прятал это в себе, притворяясь спокойным и уверенным, когда в душе была боль и паника, что он не может... не может создавать музыку такой, какой он хочет, какой она слышится ему.
Глубоко вздохнув и проведя рукой по волосам, словно приводя этим в порядок разбежавшиеся мысли, Человек вступил внутрь.
Подходя к залу, он услышал привычный гул голосов. Когда он вошёл, всё смолкло и дети встали:
- Здравствуйте, Учитель!
Он оглядел их всех, их юные и радостные лица, и счастливо вздохнув. Все сомнения, страхи и неуверенность пропадали у него в этот момент сами собой. Словно он делил их с ними, словно всё это перетекало в надежду на них, на его учеников и товарищей. Урок начался.
* * *
У каждого из них была своя история. Кто-то пришел к нему сам, кого-то привели люди. А были и такие, кого он нашел на улице, голодных и брошенных, к таким он был особенно внимателен, помня как и ему было когда-то также тяжело.
Он учил их всему, всему что узнал и понял. Он передавал им и ту музыку, которую создавал. Вместе они улучшали придуманный им Инструмент, благодаря их помощи и советам он стал звучать лучше и красивее.
Он видел, что у многих его учеников - больше таланта и мастерства, чем у него, и он радовался за них, радовался, что они смогут создавать музыку лучше, чем он ..
И он учил их, что все вместе они, помогая друг другу, могут пройти дальше, чем каждый в одиночку.
Он знал, что как только он передаст им всё, что знает сам, они уйдут. Каждый по своей собственной нелегкой дороге. По одиночке или вместе, будут и они искать, постигать.. создавать свою музыку.
Сомнения, запавшие в его сердце от слов Высшего - встали преградой его мыслям об учениках и музыке. А имеет ли он право их учить? А если Высший был прав и... они не способы, и он обманывает их и себя? И вдруг, как вспышка, вспомнилась утрата, Нот больше нет! И вместе с этим - удивление себе, как же .. что он только сейчас об этом снова вспомнил. А ведь столько лет он жил, слушая их почти каждый день..
И вдруг.. всё это вместе.. соединилось в одно. У него захватило дух от изумления своей догадке. Он вдруг понял, что слова Высшего.. и разрушение Нот ... неожиданно... подарили ему - Свободу. Огромнейшую, завораживающую... поражающую своими бесчисленными дорогами – Свободу! Уничтожены Ноты, тот эталон, с которого он учился когда-то, и который всегда принимал за непогрешимый образец, которому необходимо следовать. Но всё это – давно уже было в нем самом, он и создавал своё.. И теперь – нет этого эталона, ничто не сдерживает его волю и фантазию, и не обязывает его следовать чужому образцу.
Человек рассмеялся. На душе его было легко. Впервые он ощутил себя настоящим Творцом, свободным от чужой воли, открытым всем ветрам, всем страданиям и радостям, которые даст ему его Музыка.
Re: Лирика, порожденная форумом (3)
Добавлено: 17 сен 2011, 16:37
Талантливо, Lessie. Спасибо, что поделились с нами. )
Re: Лирика, порожденная форумом (3)
Добавлено: 17 сен 2011, 17:09
О.. )))Dori писал(а):Талантливо, Lessie. Спасибо, что поделились с нами. )
Спасибо
Re: Лирика, порожденная форумом (3)
Добавлено: 19 сен 2011, 11:34
Re: Лирика, порожденная форумом (3)
Добавлено: 14 апр 2012, 05:25
Получив временный или вечный бан на философском форуме – я пошла искать себе другие места.. Так как совсем без такого рода общения - не могу.
И вот, вспомнила и об этом месте. Не знаю, насколько я там задержусь, но место – также примечательное и особенное, хотя и в другом роде, чем ФФ.
Именно из-за его особенности – непонятно, смогу ли я там быть долго..
Однако, воспользовавшись спецификой и контингентом участников – я разместила там две вышеприведенные части, а также – часть третью, завершающую.
Размещаю эту ссылку здесь, раз уж здесь размещены первые две части.
У кого есть интерес – можете прочитать её там (в первом посте). Также – там развернулось небольшое обсуждение.
http://www.obshelit.su/showthread.php?t=2088
И вот, вспомнила и об этом месте. Не знаю, насколько я там задержусь, но место – также примечательное и особенное, хотя и в другом роде, чем ФФ.
Именно из-за его особенности – непонятно, смогу ли я там быть долго..
Однако, воспользовавшись спецификой и контингентом участников – я разместила там две вышеприведенные части, а также – часть третью, завершающую.
Размещаю эту ссылку здесь, раз уж здесь размещены первые две части.
У кого есть интерес – можете прочитать её там (в первом посте). Также – там развернулось небольшое обсуждение.
http://www.obshelit.su/showthread.php?t=2088
Re: Лирика, порожденная форумом (3)
Добавлено: 17 май 2012, 13:31
Небольшой такой.. рассказик.. где-то по теме, начатой вчера Мармотом. Пусть здесь тоже будет.
Но обругали меня за него на Литфоруме – страшным образом. Впрочем, меня там, кажется, почти только и делали, что ругали страшным образом. Только первые вещи – восприняли более-менеее благосклонно.
Впрочем, ругали меня еще и за то, что канву сюжета рассказа и некоторые его элементы – я взяла у другого автора, однако от оригинала мало что осталось, да и делала я это так – больше для развлечения, чтобы их там немного подразнить ну и.. заодно, так сказать – показать на примере, что об этой теме нужно создавать разную художественную лирику.
Чтобы было честно - сохраняю ссылку Литфорума на исходную вещь, а также - на весь тот вынос, которые мне там устроили.
Кстати, за критику здесь - также буду весьма благодарна.
* * *
Ну да... грубо и неумело, но.. . всё же, несмотря на это... а, может быть, как раз именно поэтому, я хочу эту вещь посвятить ... одному человеку, одному моему близкому товарищу с Философского Форума.
Надеюсь, что еще товарищу.
Медаль
Посвящается Мирославу (Korusbaltу)
Огромный рюкзак волнующей тяжестью давил на плечи и спину. Петя словно вырос в своих глазах, когда, уложив его по правилам новенькой экипировкой и застегнув на все молнии и защелки, взвалил на спину и двинулся в обратный путь. Знакомые улицы, площади, приветливо освещенные имитирующим солнечный свет излучением, лившимся из невидимых глазу ламп, ловко вделанных в потолки и стены, спортивные площадки, занятые детворой и подростками, как всегда неутомимыми в своих играх, а также недавняя гордость городских властей - рощи самых настоящих деревьев перемежающихся лужайками с цветами, всё это – такое привычное, приобретало вдруг теперь особую значимость, отпечатываясь в памяти будто бы фото-снимками… Вот, Мишка из соседнего блока куда-то несется сломя голову, как всегда изорванный и помятый, верно к своим корешам в соседний квартал... А вот тетя Наташа ожесточенно спорит о чем-то с соседом по подъезду дядей Гришей – верно, обсуждают какие-нибудь сплетни, почему-то этим взрослым кажущиеся такими важными.
Подойдя к своему блоку, Петя вдруг вспомнил о главном, и праздничное приподнятое настроение сменилось волнением перед предстоящим объяснением. Он всё никак не мог представить себе их лица, когда он им скажет. От этих мыслей сердце заколотилось сильнее, но не идти было нельзя. Дойдя до квартиры, он позвонил в дверь.
Дверь открыла мать. Она не заметила озабоченного лица сына, даже незнакомый рюкзак за его спиной не вызвал ее удивления. Быстро чмокнув его в щеку, она с расстроенным видом убежала в гостиную, откуда даже из прихожей были слышны причитания деда и басовитый голос отца, пытавшийся его успокоить.
- Папа, подождите, может быть, она осталась на рубашке, – с порога, очевидно, продолжая прерванный приходом сына диалог, сказала мать. - Вы надевали её на выпускной Пете в школе. Помните? Устала я тогда, могла не посмотреть и бросить в стирку. Тёмка, поди поищи под шкафами в комнатах, пока я бельё просмотрю. Пятилетний Артемка, с радостью ушел исполнять поручение матери, понятное дело, под шкафами можно всегда найти много интересного. Мать грустно прошмыгнула в ванную комнату, где стала озабоченно перерывать постиранное белье.
Сердце колотилось в груди так, что Пете казалось, все его должны услышать и сразу обо всём догадаться. Однако он спокойно разулся, поставил рюкзак у двери, и, почесав щеку на которой уже начал пробиваться первый пушок – признак его возмужания, зашел в гостиную.
Дед, в парадном кителе и начищенных глянцевых сапогах, сгорбившись, сидел на табурете, теребя дрожащей рукой лежащий на коленях берет, тот самый, потертый, в котором он оканчивал службу, и который он одевал только в самых торжественных случаях. Покрасневшими от слез глазами он смотрел на содержимое раскрытой коробки, лежащей перед ним на столе. Эта коробка - всегда была неотъемлимой частью деда, сколько Петя себя помнил, дед никогда с ней расставался. Часто доставал ее с полки, заботливо протирал пыль, открывал и одну за другой доставал из специальных обитых бархатной тканью ячеек лежащие там сокровища – медали, полученные им в награду на Последней Войне. Историю каждой их них Петя знал назубок. В детстве слушать рассказы деда о сражениях, в которых тот принимал участие, и о его подвигах, за которые он был награжден, нравилось ему намного больше всяких сказок. Но, пожалуй, больше этого занимали Петю воспоминания деда о мире, который был до Войны.
Дед надевал их все до одной всякий раз, когда отправлялся на встречи с фронтовиками или на значительные семейные события. Это была его гордость, но, может быть, еще и память – о том, оставленном теперь в прошлом мире..
Увидев внука, дед начал ему пересказывать постигшее его горе. Так мол и так, собрался сегодня на встречу ветеранов, вот, всё приготовил, осталось только ордена надеть.. А погляди, Петя! «За заслуги» - на месте, «За взятие Кремля» - есть, орден Славы тоже. И святого Георгия – вот он. «За оборону Сахалина», две медали «За освобождение Аляски и Флориды» - на месте. А ордена «За отвагу» - нет! Слезы закапали из глаз деда, когда он опять стал перебирать медали… в надежде, вдруг он ее просто не заметил, и она по-прежнему лежит тут среди остальных.
Петя тяжело вздохнул. Нужно говорить.
- Папа, мама… дед, нет ее дома, не ищите.
Сказал – и как в прорубь нырнул. Кровь в висках стучит, вокруг – тишина и темнота, и только понимаешь, что вот он перелом, то самый, когда назад пути нет.
Он вытащил из нагрудного кармана сложенную вчетверо толстую гербованную бумагу и без слов положил ее на стол.
Мать в ужасе вскрикнула, забыв в это мгновение про несчастье с медалью. Отец вскочил на ноги, и даже маленький Темка поняв, что со взрослыми творится что-то не ладное, испуганно съежился на диване, во все глаза глядя на старшего брата.
Первым нарушил молчание отец. Он старался казаться спокойным, но дрожащий голос его выдал.
-Почему.. зачем ты это сделал? Не спросив у меня и матери, как ты мог?! После того, как.. после того, что случилось ... он не договорил. Воспоминание о старшем сыне, бывшим из первых групп возвращенцев, тяжелым камнем лежали на его совести. Все эти годы он считал, что его гибель – была целиком его виной, не запретил, не удержал, не так воспитал.
- Папа, - деланно бодрым голосом заговорил Петя, Семён... когда он уходил, еще не было специальной техники, экипировки, защищающей от вредного воздействия. Сейчас – она появилась, там – безопасно.. Ну.. то есть – он помялся, - намного более безопасно, чем было раньше. Но эта экипировка.. у них нет денег покупать ее всем добровольцам. И я.. поэтому я заложил медаль деда. На эти деньги – я купил экипировку.
Петя обернулся к деду. Он знал, что виноват, что сделал это без его спросу, что это даже – преступление, воровство, но у него не было другого выхода, другой возможности достать денег и войти в команду отправлявшихся на Землю добровольцев.
- Дед, прости меня, там служба идет по пять месяцев, потом нужен перерыв для реабилитации, когда я вернусь – я пойду работать и выкуплю твою медаль.
- Да... черт с ней с медалью.. Петя... - дед всхлипнул, - мальчик, зачем.. ты же знаешь, как там опасно..
Дед взял его за руку и сжал в своих старческих слабых руках. Вдруг он улыбнулся. Прямо так, со слезами на глазах. Он смотрел на внука.. на его пробивающуюся щетину, подстриженные ежиком волосы, серые упрямые глаза .. и.. словно увидел себя шестьдесят лет назад, когда он таким же – только что окончившим школу сорванцом, ушел прямо с выпускного бала записываться в ряды армии, сражаться в той войне – последней войне человечества. Изменившей старый мир, а затем - объединившей всех уцелевших под одной только целью – выжить.
Он плакал и улыбался. Радовался вместе с внуком появившейся сейчас надежде – для них всех, восстановить их прежний мир, вернуться туда. О.. если бы и ему можно было сбросить свои годы и пойти туда с ними, добровольцами. Он обнял внука и никак не мог подобрать слов, чтобы сказать ему что-то на прощание.
Но обругали меня за него на Литфоруме – страшным образом. Впрочем, меня там, кажется, почти только и делали, что ругали страшным образом. Только первые вещи – восприняли более-менеее благосклонно.
Впрочем, ругали меня еще и за то, что канву сюжета рассказа и некоторые его элементы – я взяла у другого автора, однако от оригинала мало что осталось, да и делала я это так – больше для развлечения, чтобы их там немного подразнить ну и.. заодно, так сказать – показать на примере, что об этой теме нужно создавать разную художественную лирику.
Чтобы было честно - сохраняю ссылку Литфорума на исходную вещь, а также - на весь тот вынос, которые мне там устроили.
Кстати, за критику здесь - также буду весьма благодарна.
* * *
Ну да... грубо и неумело, но.. . всё же, несмотря на это... а, может быть, как раз именно поэтому, я хочу эту вещь посвятить ... одному человеку, одному моему близкому товарищу с Философского Форума.
Надеюсь, что еще товарищу.
Медаль
Посвящается Мирославу (Korusbaltу)
Огромный рюкзак волнующей тяжестью давил на плечи и спину. Петя словно вырос в своих глазах, когда, уложив его по правилам новенькой экипировкой и застегнув на все молнии и защелки, взвалил на спину и двинулся в обратный путь. Знакомые улицы, площади, приветливо освещенные имитирующим солнечный свет излучением, лившимся из невидимых глазу ламп, ловко вделанных в потолки и стены, спортивные площадки, занятые детворой и подростками, как всегда неутомимыми в своих играх, а также недавняя гордость городских властей - рощи самых настоящих деревьев перемежающихся лужайками с цветами, всё это – такое привычное, приобретало вдруг теперь особую значимость, отпечатываясь в памяти будто бы фото-снимками… Вот, Мишка из соседнего блока куда-то несется сломя голову, как всегда изорванный и помятый, верно к своим корешам в соседний квартал... А вот тетя Наташа ожесточенно спорит о чем-то с соседом по подъезду дядей Гришей – верно, обсуждают какие-нибудь сплетни, почему-то этим взрослым кажущиеся такими важными.
Подойдя к своему блоку, Петя вдруг вспомнил о главном, и праздничное приподнятое настроение сменилось волнением перед предстоящим объяснением. Он всё никак не мог представить себе их лица, когда он им скажет. От этих мыслей сердце заколотилось сильнее, но не идти было нельзя. Дойдя до квартиры, он позвонил в дверь.
Дверь открыла мать. Она не заметила озабоченного лица сына, даже незнакомый рюкзак за его спиной не вызвал ее удивления. Быстро чмокнув его в щеку, она с расстроенным видом убежала в гостиную, откуда даже из прихожей были слышны причитания деда и басовитый голос отца, пытавшийся его успокоить.
- Папа, подождите, может быть, она осталась на рубашке, – с порога, очевидно, продолжая прерванный приходом сына диалог, сказала мать. - Вы надевали её на выпускной Пете в школе. Помните? Устала я тогда, могла не посмотреть и бросить в стирку. Тёмка, поди поищи под шкафами в комнатах, пока я бельё просмотрю. Пятилетний Артемка, с радостью ушел исполнять поручение матери, понятное дело, под шкафами можно всегда найти много интересного. Мать грустно прошмыгнула в ванную комнату, где стала озабоченно перерывать постиранное белье.
Сердце колотилось в груди так, что Пете казалось, все его должны услышать и сразу обо всём догадаться. Однако он спокойно разулся, поставил рюкзак у двери, и, почесав щеку на которой уже начал пробиваться первый пушок – признак его возмужания, зашел в гостиную.
Дед, в парадном кителе и начищенных глянцевых сапогах, сгорбившись, сидел на табурете, теребя дрожащей рукой лежащий на коленях берет, тот самый, потертый, в котором он оканчивал службу, и который он одевал только в самых торжественных случаях. Покрасневшими от слез глазами он смотрел на содержимое раскрытой коробки, лежащей перед ним на столе. Эта коробка - всегда была неотъемлимой частью деда, сколько Петя себя помнил, дед никогда с ней расставался. Часто доставал ее с полки, заботливо протирал пыль, открывал и одну за другой доставал из специальных обитых бархатной тканью ячеек лежащие там сокровища – медали, полученные им в награду на Последней Войне. Историю каждой их них Петя знал назубок. В детстве слушать рассказы деда о сражениях, в которых тот принимал участие, и о его подвигах, за которые он был награжден, нравилось ему намного больше всяких сказок. Но, пожалуй, больше этого занимали Петю воспоминания деда о мире, который был до Войны.
Дед надевал их все до одной всякий раз, когда отправлялся на встречи с фронтовиками или на значительные семейные события. Это была его гордость, но, может быть, еще и память – о том, оставленном теперь в прошлом мире..
Увидев внука, дед начал ему пересказывать постигшее его горе. Так мол и так, собрался сегодня на встречу ветеранов, вот, всё приготовил, осталось только ордена надеть.. А погляди, Петя! «За заслуги» - на месте, «За взятие Кремля» - есть, орден Славы тоже. И святого Георгия – вот он. «За оборону Сахалина», две медали «За освобождение Аляски и Флориды» - на месте. А ордена «За отвагу» - нет! Слезы закапали из глаз деда, когда он опять стал перебирать медали… в надежде, вдруг он ее просто не заметил, и она по-прежнему лежит тут среди остальных.
Петя тяжело вздохнул. Нужно говорить.
- Папа, мама… дед, нет ее дома, не ищите.
Сказал – и как в прорубь нырнул. Кровь в висках стучит, вокруг – тишина и темнота, и только понимаешь, что вот он перелом, то самый, когда назад пути нет.
Он вытащил из нагрудного кармана сложенную вчетверо толстую гербованную бумагу и без слов положил ее на стол.
Мать в ужасе вскрикнула, забыв в это мгновение про несчастье с медалью. Отец вскочил на ноги, и даже маленький Темка поняв, что со взрослыми творится что-то не ладное, испуганно съежился на диване, во все глаза глядя на старшего брата.
Первым нарушил молчание отец. Он старался казаться спокойным, но дрожащий голос его выдал.
-Почему.. зачем ты это сделал? Не спросив у меня и матери, как ты мог?! После того, как.. после того, что случилось ... он не договорил. Воспоминание о старшем сыне, бывшим из первых групп возвращенцев, тяжелым камнем лежали на его совести. Все эти годы он считал, что его гибель – была целиком его виной, не запретил, не удержал, не так воспитал.
- Папа, - деланно бодрым голосом заговорил Петя, Семён... когда он уходил, еще не было специальной техники, экипировки, защищающей от вредного воздействия. Сейчас – она появилась, там – безопасно.. Ну.. то есть – он помялся, - намного более безопасно, чем было раньше. Но эта экипировка.. у них нет денег покупать ее всем добровольцам. И я.. поэтому я заложил медаль деда. На эти деньги – я купил экипировку.
Петя обернулся к деду. Он знал, что виноват, что сделал это без его спросу, что это даже – преступление, воровство, но у него не было другого выхода, другой возможности достать денег и войти в команду отправлявшихся на Землю добровольцев.
- Дед, прости меня, там служба идет по пять месяцев, потом нужен перерыв для реабилитации, когда я вернусь – я пойду работать и выкуплю твою медаль.
- Да... черт с ней с медалью.. Петя... - дед всхлипнул, - мальчик, зачем.. ты же знаешь, как там опасно..
Дед взял его за руку и сжал в своих старческих слабых руках. Вдруг он улыбнулся. Прямо так, со слезами на глазах. Он смотрел на внука.. на его пробивающуюся щетину, подстриженные ежиком волосы, серые упрямые глаза .. и.. словно увидел себя шестьдесят лет назад, когда он таким же – только что окончившим школу сорванцом, ушел прямо с выпускного бала записываться в ряды армии, сражаться в той войне – последней войне человечества. Изменившей старый мир, а затем - объединившей всех уцелевших под одной только целью – выжить.
Он плакал и улыбался. Радовался вместе с внуком появившейся сейчас надежде – для них всех, восстановить их прежний мир, вернуться туда. О.. если бы и ему можно было сбросить свои годы и пойти туда с ними, добровольцами. Он обнял внука и никак не мог подобрать слов, чтобы сказать ему что-то на прощание.