― Мы продолжаем. Это особое мнение политолога Станислава Белковского. Сегодня в Государственной думе нам сказали, что надо бы вернуть бывшие советские военные базы, в частности, на Кубе, во Вьетнаме. С чем связана такая необходимость, что вдруг произошло?
С.Белковский
― Это бесплодная риторика, не имеющая под собой никакого основания хотя бы уже потому, что Куба и Вьетнам с этим согласятся. Куба, как мы знаем, начала процесс сближения с США и восстановила в минувшем году дипломатические отношения. В этом году был исторический визит Барака Обамы на Кубу. Вьетнам вообще активно плывет в американском направлении и рассматривает США как главного заступника в его реальных и потенциальных конфликтах с Китаем. Поэтому, я думаю, так сказать, «осталось уговорить Ротшильда» — по известному анекдоту.
О.Пашина
― То есть имеют такое желание, но не имеют возможности.
С.Белковский
― Да, поэтому это чистое бла-бла-бла, чтобы еще раз показать, что у нас самые радикальные планы, что если что – мы пойдем на войну с Америкой. И в последней фразе я не усомнился бы полностью. Мне кажется, что психологическое состояние нашего лидера таково, что он готов к войне. Вот вы знаете, я в свое время прочитал очень толстую книгу Карла фон Клаузевица о войне, основная идея которой: Война есть продолжение политики другими средствами. То есть, если у тебя есть какие-то политические интересы, ты сначала пытаешься их мерно реализовывать, потом переходишь на военный язык.
Я же придерживаюсь ровно противоположной теории при всем уважении к Карлу фон Калузевицу, который в отличие от меня был настоящим военным. Политика – есть продолжение войны другими средствами. В психиатрии это называется сутяжническая психопатия. Человек иногда приходит в такое психологической состояние, когда ему обязательно нужно с кем-то воевать, иначе он не чувствует свою жизнь полноценной. И вот, мне кажется, что наш лидер достиг такого состояния, что в свою очередь диктуется синдромом феникса, сформулированным мною с еще несколькими коллегами в этой области. Я займу одну минуту эфира, чтобы об этом сказать.
О.Пашина
― Поподробней о диагнозе расскажите.
С.Белковский
― В книге Зигмунда Фрейда «По ту сторону принципа удовольствия» описан так называемый «синдром навязчивого повторения», когда человек повторяет один и тот же негативный сценарий в своей жизни в надежде, что он принесет ему позитив. Например, мужчина может все равно жениться на женщинах, похожих на его мать, хотя у него были плохие отношения с матерью и плохие отношения, соответственно, со всеми женами, похожими на нее.
О.Пашина
― По-русски это называется наступать на грабли.
С.Белковский
― Да, можно и так. Правда у Фрейда нет «наступать на грабли», но надо при очередном переводе этой работы учесть и заменить «синдром навязчивого повторения» на «синдром наступления на грабли». Но синдром навязчивого повторения в отличие от синдрома наступления на грабли существует на бессознательном уровне. Владимир Путин – консерватор, которые всегда защищал определенные системы, которым он служил. Вот он был в КГБ СССР, возглавлял Дом советской культуры в Дрездене и был страшно разочарован распадом Советского Союза, когда вдруг выяснилось, что он не посланник великой державы, которая за ним стоит, а в общем, никто. Он вернулся в Ленинград и, если верить его собственной версии, подрабатывал частным извозом на «Запорожце», хотя, может быть, эта версия придумана с тем, чтобы вызывать к нему дополнительную жалость, к нему тех лет.
А потом буквально за два года он прошел путь от частного извозчика на «Запорожце» до первого заместителя мэра Санкт-Петербурга и фактического хозяина города. То есть на катастрофе, которую он, на самом деле, переживал, он капитализировался и совершил свой большой карьерный рывок. То же самое случилось с ним на катастрофе-2 в 1996-м году, когда Анатолий Собчак проиграл выборы в мэры Санкт-Петербурга, и Владимир Путин, как начальник штаба Собачка, нес за это, безусловно, приоритетную ответственность. Он был выброшен из элитной системы Санкт-Петербурга, где чувствовал себя как рыба в воде. Что же с ним случилось после этого? Через два года он стал директором ФСБ, а через четыре года президентом Российской Федерации. То есть еще раз: крушение системы, которой он, действительно, верой и правдой служил, привело к еще одному карьерному рывку.
То есть синдром феникса гласит: Чтобы возродиться из пепла, нужно сначала в него превратиться. Как сказал Иосиф Александрович Бродский, «только пепел знает, что значит, сгореть дотла». И вот, мне кажется, что чисто бессознательно Владимир Путин идет на третий круг. Он может сгореть дотла, чтобы восстать из пепла, как в те первые два раза и ощутить себя если не председателем, то заместителем председателя Земного шара. Но это все еще соотносится в его сознании с образом доброго начальника. Сначала начальником был Собчак, который продвинул его в Петербурге, потом был Борис Ельцин, который продвинул его на федеральном уровне…
О.Пашина
― А сейчас кто?
С.Белковский
― А сейчас был Обама. Но Барак Обама не прижал его к любящей груди, с чем и связано нарастающее раздражение Владимира Путина и стремление подпортить Бараку Обаме предвыборную повестку всякими радикальными шагами. Ждем нового начальника.
О.Пашина
― Или начальницу.
С.Белковский
― Да.
О.Пашина
― Наши слушатели интересуются и волнуются. Вы считаете, что противостояние России и США может привести к вооруженному конфликту?
С.Белковский
― Да, может привести. Я считаю, что, исходя из тех психологических предпосылок, которые я описал – не случайно я занял столько времени этими разглагольствованиями – может.
О.Пашина
― Все идет к тому.
С.Белковский
― Да. Причем тут не надо думать об объективных сторонах вопроса. Вот сегодня спикер Государственной думы Вячеслав Володин заявил, что конфликт невозможен. Рационально он и невозможен. Кроме того, вот даже я считал, — хотя я и не смотрю на Путина со стороны политического анализа, а исключительно с позиции психоанализа, — что во 2-м полугодии 2016 года он особенно дергаться и рыпаться не будет. Потому что в конце года будет решаться вопрос о пролонгации европейских санкций. В Евросоюзе есть достаточно мощное лобби против пролонгации этих санкций или как минимум за их смягчение. В него входит и Италия, и Греция и часть восточно-европейских стран, включая Венгрию.
О.Пашина
― Вот сегодня проговорился Дмитрий Медведев, что до 2020 года заложены санкции. Ну, так бюджет построен, что мы рассчитываем, что до 20-го года…
С.Белковский
― Ну, заморозили пенсионные накопления опять на три года и все такое… Ну, дай им бог… Но, видите, получилось не так. Путин пошел на обострения, чем увеличил, безусловно, шанс на пролонгацию санкций в той ситуации, когда их смягчение было настолько вероятно, что об этом даже говорил вице-президент США Джо Байден украинскому лидера Петру Порошенко, предупреждая, что если Украина что-то не так сделает: «Имейте в виду, что Евросоюз может санкции и смягчить, а то и вовсе отменить». И из последний сил Америка давит на Европу, чтобы этого не случилось.
Нет, пошел на обострение, что подтверждает мою теорию о Путине и синдроме феникса.
О.Пашина
― А Соединенным штатам зачем делать такой шаг навстречу? Керри сказал, что Россия военные преступления совершила, нужно все это расследовать. Нам-то понятно, это надо…
С.Белковский
― Нет, нам это объективно не надо. Надо лично Путину.
О.Пашина
― Не нам надо, нашему лидеру.
С.Белковский
― Нашему лидеру надо. Но Штаты должны как-то реагировать? Путин по-пацански чисто прощупывает, до какой степени можно унизить сверхдержаву. Но сверхдержава тоже понимает. Представление о том, что Америкой правят идиоты, транслированное федеральные телеканалами, верно лишь отчасти. Они все прекрасно понимают. Они понимают, что нельзя отступать до бесконечности и отвечать мягкой риторикой на жесткое поведение Кремля, тем более, что ведь ответы России, как всегда, ассиметричны. Даже если исходить из предположения, что американцы нас обманули и сознательно разбомбили сирийские регулярные части, а не по ошибке, как они сами заявляют, то удар по гуманитарной колонне ООН – это не симметричный ответ, потому что есть большая разница между регулярными войсками и гуманитарными колоннами.
