Каморка

oblom писал(а):ну я езжу каждый год с погружением на месяц.....и знаете ли мне нравится, прогресс виден невооруженным глазом. А на счет описаных подьездов, дык это надо жить просто не в описаных. У моей матушки консьержка сидит, цыеточки поливает в прадном....здаровается

Victoria писал(а):Хе-хе, о вредных продуктах: в России одна моя родственница овощи принципиально не покупает ни в магазинах, ни на рынках, считает, что в них сплошная химия, на своих огородах всё выращивает сама... Была бы у неё возможность, она бы держала натуральное хозяйство... ... Проблемы начинаются в голове...

Снова к теме о ностальгии... Ностальгии не испытываю лично, особенно к прошлому... Прошлое - оно всегда с нами...

Dori писал(а):Victoria, ты - счастливый человек.

Victoria писал(а):

Dori писал(а):Victoria, ты - счастливый человек.

Если хочешь быть счастливым - будь им! Козьма Прутков.

oblom писал(а):ну я езжу каждый год с погружением на месяц.....и знаете ли мне нравится, прогресс виден невооруженным глазом. А на счет описаных подьездов, дык это надо жить просто не в описаных. У моей матушки консьержка сидит, цыеточки поливает в прадном....здаровается

А "реалити чек" при поездке домой - можно как бы освежить в памяти те причины, которые побудили Вас эммигрировать

oblom писал(а):и нафига вы это все написали? я вообще не вас имел ввиду.

А "реалити чек" при поездке домой - можно как бы освежить в памяти те причины, которые побудили Вас эммигрировать

а если их вообще не было?

oblom писал(а):ну так просто....из интереса

oblom писал(а):ну почему бросить......чиста базу законсервировать и в поход, если что - 10 часов лета и дома тушенку разогреваешь.
+ да, я любопытный

Ты можешь жениться на ком угодно. Бери горбатую, немую, безногую, больную любой болезнью, жадину, дуру, даже стерву, если захочется - бери. Но не женись на женщине, больной ностальгией. Она вынет из тебя душу, выпотрошит её до дна, печально скажет "не оно" и уйдет, не оглянувшись.

Женщина, больная ностальгией, всегда не с тобой. Она смотрит в лес, подобно волку, и постоянно высчитывает, когда ей в следующий раз удастся сбежать. Она идёт домой, тоскливо глядя на свет в горящих окнах - но если свет в окнах не горит, она глядит еще тоскливей. Она устраивается под одеялом, обнимая тебя за плечи, подставляя тебе грудь и руки, и одновременно тоскуя по запаху травы на сенокосе. Ты не можешь предоставить ей бесконечный сенокос, у тебя четыре времени года, а у неё - одно. Оно называется "не оно".

Зима - не оно, потому что зимой нельзя дышать травой. Весна - не оно, потому что где мои желтые листья. Лето понятное дело не оно, потому что на маминой даче так не пахло, а пахло совсем не так. И осень тоже не оно - тональность не та, нота не та, инструмент не тот. Ты бегаешь между полками в магазине, пытаясь найти хоть что-нибудь, что её устроит, а она тоскует: не то. Она хочет жить не здесь. Спроси её - где, и она уверенно ответит: там. Отправь её туда, отправь немедленно, и можешь смело стелить постель: не успеет стемнеть, как она вернется. Мрачная. Потому что любое "там" , становясь "здесь", перестаёт её интересовать.

Всю вашу жизнь ты будешь курить в коридоре, где она собирает вещи. Не пытайся засунуть в её чемодан семейную фотографию или старую куклу: все семейные фотографии и старые куклы и так давно в её чемодане. Она их оттуда не вынимает, она же без них не может - потому что а вдруг она там затоскует? И ведь затоскует. И вынет твой портрет, и оросит его слезами, и кинется обратно, и распакует чемоданы, и устроится на твоем плече, и вздохнет печально. Спроси её, что с ней. Она ответит - скучаю. По чему, по кому? По тому, в чьих руках скучала по тебе.

Женщина, больная ностальгией, может быть рождена где угодно. Не исключено, что она когда-то переехала из страны в страну или из города в город, и теперь скучает - но это необязательно. Может быть, она сменила место жительства в раннем детстве. А может, и никогда не меняла - этим хуже всего. Эти скучают по тому, чего никогда не видели. Впрочем, другие тоже. Им ведь только кажется, что они знают, куда хотят.

Нельзя жениться на ней, нельзя. И ты это знаешь - уже беря её за руку в первый раз, уже осторожно ведя к венцу, уже поднося лицо к её губам знаешь: не женись. Не моги. Не живи. Не выйдет. Жить с ней может только один человек. Только тот, чья ностальгия куда сильней. Только тот, кто - гладя её по голове, обнимая ночами прохладные плечи, лелея, жалея, шалея, но уговаривая потерпеть - перекрывает ею собственные боли, загораживается ею от собственного "не могу" и пристально смотрит на мир её редко вспыхивающими глазами.

Ты прижимаешь её к себе, успокаивая после ночного крика, и рука равномерно ходит по вздрагивающей спине: ничего, ничего.