Каморка

А чем они отличаются? В общем-то, я пишу то, что пишется...

Скрипка писал(а):В общем-то, я пишу то, что пишется...

Так оно и правильно. Пишите дальше.

Скрипка писал(а):А чем они отличаются?

Рассказ немного побольше будет, но даже если и очень короткий, то после его прочтения можно какую-то общую мысль выразить. Ну например, помните у Чехова рассказ "Толстый и тонкий"? Очень короткий рассказ, но после его прочтения можно сформулировать общую мысль о людях, вывести какую-то мораль. У Вас больше зарисовки, то есть описания каких-то действий. Их тоже интересно читать. Но это как бы читаешь, чтобы узнать что-то новое, интересное, порой смешное, но не переживаешь. В рассказе, наверное, больше переживаешь за кого-то. Как-то так.

Игорь Николаевич писал(а):В рассказе, наверное, больше переживаешь за кого-то. Как-то так.

ну, я, например, за хелен очень переживал. обрадовалсо, что теперь ей хоть три бигудишьки таскать в феррари не придёцца.

Ins and Outs

В медицине, как и в бухгалтерии, циферки играют очень важную роль и зачастую, чтобы поставить более точный диагноз, врачу требуется четко знать сколько чего в пациента вошло и вышло. И все то, что говоря словами ослика Иа, в нас входит и выходит... (с) мы называем кратко - Ins and Outs и в конце смены превращаем все ЭТО в цифры, чтобы поточнее обнаружить где скапливается «недостача» и как ее лечить. Поэтому помимо литражей капельниц и лекарств нам необходимо знать сколько миллилитров в столовской тарелке супа, чашке чая, банке сока, сколько весит чистый памперс любого размера, картонная «утка» или сухой рвотный тазик. И определяя «нетто» наших «Outs» мы взвешиваем все зассанное «брутто» на специальных весах, проводя простейшие арифметические вычисления. С теми же, кто пользуется обычным туалетом немного проще – им выдается индивидуальная пластиковая «шапка» на унитаз с четкой разметкой для удобства подсчета литражности, а для #2 - баночка с ложкой и математикой они уже занимаются самостоятельно...

А еще в отделении у нас есть два небольших холодильника, которые мы тоже зовем «Ins and Outs» или Инь и Янь. В белом чистом холодильнике «Ins» мы храним: инсулины, витамины в ампулах, нежные, тающие в руках свечки в попу, жидкий корм для «трубочников» и диабетические снаки, в общем, все, что в нас «входит». А в черном холодильнике «Outs» у нас: говно на палочках, зеленые харчки и прочие «выписки» в стерильных баночках, ожидающие отправки в лабораторию.

Сегодня, открыв белый холодильник «Ins», обнаруживаем в нем непорядочек - баночку для анализов с именной этикеткой пациента и стикером «stool sample». Нехорошо, однако, получилось - говно с продуктами мы в одно купе не селим. То ли студенты промахнулись холодильником, то ли у кого-то с юмором очень плохо, так как теперь все дорогостоящее нутро холодильника пойдет в помойку и он подвергнется «terminal cleaning», т.е. санитарной обработке химикатами . В общем, открываем говённую баночку, а там.... ма-а-а-лень-кий такой деревянный стульчик-табуреточка на трех ножках. Этот классный розыгрыш придумал, смастерил и подарил нам один из наших пациентов, а засунуть баночку в белый холодильник 1 апреля догадался еще более продвинутый затейник.

Хорошо. Аккуратно написано.

Скрипка писал(а):Ins and Outs

навеяло...

:up: :up: :)

Ложка с желобком

- Вчера, наконец-то, высадила бархатные петуньи.
- Это которые с маленькими липкими листочками?
- Точно!

На столе в тазике теплая мыльная вода, а справа от него полотенце. Анна-Мария ответственно шёркает тряпочкой свой «фронт», а я ее «тылы». Мы неспешно беседуем за этой интимной процедурой, но мои мысли сжаты в кулак и я стараюсь не упустить ни одну мелкую деталь, о которой она упоминает. Достаю по ее просьбе крем для рук, пахнущий миндалем из мягкой тряпочной косметички, передаю бамбуковую коробку с туалетными принадлежностями, где лежит расческа с дырочкой на ручке, СD плеер размером с две ладошки из верхнего ящика тумбочки и диск, который без футляра. Каждый предмет, который она просит меня подать обязательно имеет какую-нибудь характеристику: надо достать из сумки футболку с овальными пуговицами и носки из хрустящего пакета, ложку с желобком, а таблетки следует оставить на тумбочке рядом с радио. Эта женщина вот уже много лет подряд организует свою жизнь как часики, чтобы быть более независимой.

Приносят больничный завтрак, но Анна-Мария не трогает его, а терпеливо ждет моей раскладки и, повторяя ежедневную рутину, я начинаю вслух сервировать ее поднос. Сейчас все, что стоит на нем мне надо разложить «по-часам». Овсянка - на «шести», на «три часа» кладу кекс с джемом, на «девяти» – апельсиновый сок c трубочкой, рядом с кашей на «семи», пакетик диабетического сахара, кофе будет на «двенадцати». Ложка с желобком справа от подноса на «трех»... У нее феноменальная память, дважды повторять не приходится. Анна-Мария хлопает меня по руке: «Спасибо, «ханечка», беги-беги, я теперь сама...». Она достает и надевает наушники из тряпочного чехольчика, обвязанного крючком чтобы продолжить начатую накануне повесть и начинает завтракать.

Вот уже 17 лет как эта женщина ослепла и постепенно ее новый мир раскрасился чудными и незаметными нашему живому глазу душевными деталями, без которых он теперь не может существовать. И она научилась «видеть» то, к чему мы, зрячие, оказываемся, порой, удивительно слепы...

Мне очень понравилось.

изумительно, Скрипочка....

Опять попадание в 10-ку ! Спасибо, Скрипка !

PS. А ты с А.-М. в чём то родня, Скрипка. Для обеих слова - жемчужины, которые вы нанизывает на нити, и получается очень красиво и интересно. Искусницы, одним словом

Спасибо большое, мне очень приятно.

Большой Бари

Большой Бари умер в полночь. Его нежная душа, выпорхнув из огромного изболевшегося тела, поднялась к изголовью и, поджав ножки, тихо присела на край насоса, с грустью наблюдая как капли гидроморфона закачиваются уже в мертвое тело...

Когда мы вчетвером вошли в его палату, чтобы перевернуть его с помощью лифта, мы обнаружили что Бари наконец-то «ушел», тихо, спокойно, как и хотел. Мы повесили на дверь его комнаты белого бумажного ангела - наш «немой» знак всем сотрудникам, что теперь палата открыта лишь для прощания семьи, пошли звонить родным и заполнять бумаги. К пяти утра все разошлись, а вазы с цветами из его палаты перекочевали на наш медсестринский пункт.

Вообще-то, его звали вовсе не Бари, но это «имя» прилипло к нему сразу, как только кто-то ловко сократил слово «bariatric» до всем понятного - Бари. Это был, пожалуй, самый тяжелый пациент за всю историю нашего маленького госпиталя. Тяжелый, в прямом смысле – он весил более 350 килограммов. Когда его, полностью парализованного, привезли и подняли на двойных носилках на второй этаж в реанимацию, выяснилось, что там нет ни одного лифта выдерживающего такой вес. Единственный потолочный лифт безопасно поднимающий 350 кг. и матрас повышенной «широтности» нашелся только на третьем этаже, и почти два месяца Бари, будучи реанимационным пациентом, «квартировался» у нас в отделении терапии.

Можно с гордостью признаться, что уход за Бари был продуман до мелочей и весь госпиталь посильно в этом участвовал. Поскольку Бари невозможно было искупать в ванне, то он был вынужден обходиться лишь «генеральными влажными уборками», и на такую помывку каждое отделение выделяло в помощь нам свою санитарку. И даже когда Бари совсем сдал и не за горами был день «Х», у нас разработали для этого случая особый План, который мы вчетвером и должны были теперь осуществить.

Сначала нам надо было с помощью потолочного лифта перегрузить тело на носилки и расположив его на боку, выкатить его из дверного проема, а потом уже, подставив под него вторые носилки, можно было перевернуть его на спину. Теперь предстояло спустить Бари, прикрытого лишь простынями (в мешок он не входил), на грузовом лифте в морг. «Рулили» мы носилками вчетвером, так как они постоянно норовили разъехаться в разные стороны. Даже в самую большую ячейку холодильника Бари тоже не входил, поэтому тело пришлось оставить в комнате аутопсии, навесив на дверь записку с предупреждением, что комната не пуста...

К утру забирать Бари приехали два молодых сотрудника похоронного дома и... немного прибалдели от «клиента»... Но мы, как говорится, сделали свое дело на "пятерку" и теперь, сдав все бумаги, передали им все полномочия. Ребята же еще долго бегали по этажу, звонили кому-то, ругались, выясняли у начальства, сможет ли лифт похоронного дома поднять двойные носилки. Потом умаливали парамедиков помочь им c доставкой и транспортировкой тела, так как выяснилось, что «фирменный» транспорт единственного в городе похоронного дома тоже не вмещал его...

Бари увозили от нас на машине ambulance и когда его грузили, нежная душа его так и вилась над телом поправляя то задравшуюся простынку, то прядь его волос...

Скрипка писал(а):Большой Бари

Красиво написано. Рассказ сбалансирован. Очень хорошие рамки: начало и концовка.
Единственное, не забывайте о читателе. Он может быть (и даже наверняка будет) неподготовлен к известным Вам медицинским терминам. Вот это резануло: "Его нежная душа, выпорхнув.....поджав ножки...., тихо...." и тут же "присела на край НАСОСА". Начинается лирически, а потом вдруг технический термин. Первая мысль - Какой насос, когда речь идет о душе? Я бы подготовил читателя. Что-то типа: "Его нежная душа, выпорхнув из огромного изболевшегося тела, и, поджав ножки, тихо присела у изголовья, с грустью наблюдая как насос бесполезно закачивает капли гидроморфона уже в мертвое тело..."

Игорь Николаевич писал(а):

Скрипка писал(а):Большой Бари

Вот это резануло: "Его нежная душа, выпорхнув.....поджав ножки...., тихо...." и тут же "присела на край НАСОСА".

а мне наоборот понравилось, как у Пелевина "... Татарский передрнул затвор автомата, укрепился постом и молитвою и ринулся в бой ..." - на контрасте, создается интрига и необычность... не Толстой ... , но надеюсь Скрипка не обидится на сравнение с Пелевиным.

Иногда хочется бросить всю работу и просто стоять, слушать и записывать...

Духоборы

Даже стыдно сказать, шо болит... ПростотА у меня... На двор сходить не мог никак... Все терпел, терпел, а потома взял и сам пошел к докторице в клинику. Она взяла чипцы и мене эту «дудку» (катетер, прим. автора) туда и вставила. Мене дюже полегчало сразу, но простатУ вырезать надоть. Три недели пришлося дудку эту носить, но сёдня мене сёрджери будут делать. С утра не кушаю, только рано утром выпить дали горького чего-то, так ужо семь раз до ветру сходил. Срамота-то какая... скоро сёрджери, а я все до ветру бегаю... Но как сделают всё, мене жинка оладиков принесет. Она у меня мастерица. Шесть десятков ужо вместе....


И шо, из самой России?!! И давно ты у тута нёрсой работаишь? И шо, тобе разрешають тута по-русски с нами гутарить? Ой, да как же славно-то!
Мы-то по-другому гутарим сапсем, как деды научили. По современному-то и не умеем ужо... А пристроена? И детки есть? Вот и добренько! А я сына-то не доглядала и не уладилось у их. Мы со стариком на халадею на Кубу уихали, а они в развод надумать пошли. А у их две девоньки, таки бравенькие, так меня бабу любять...теперя кажий день молюся, шоб тольке у их булоб все получше...