Каморка

Мне тоже хотелось светиться и штопать
в отчаянном времени черные дыры.
А в окна глядели рябина и тополь –
последней зимовки моей конвоиры.

Я просто ждала. Я поставила чайник.
Но брякнула медная ложечка об пол,
(кто верит в приметы, тот все получает)
и хлынула нежность весенним потопом…

Я вас любил. Любовь еще (возможно,
что просто боль) сверлит мои мозги.
Все разлетелось к черту на куски.
Я застрелиться пробовал, но сложно
с оружием. И далее: виски:
в который вдарить? Портила не дрожь, но
задумчивость. Черт! Все не по-людски!
Я вас любил так сильно, безнадежно,
как дай вам Бог другими — но не даст!
Он, будучи на многое горазд,
не сотворит — по Пармениду — дважды
сей жар в крови, ширококостный хруст,
чтоб пломбы в пасти плавились от жажды
коснуться — «бюст» зачеркиваю — уст!
1974

Я Вас любил..." - сказать не повернется,
Как ни крути не вывернуть, язык.
Вы грели душу и под Вашим солнцем
Плоть припекалась. Надо же... отвык..

..от пафосных, закрученных признаний.
Во вдохновении дело? Вовсе нет.
Я Вас хотел! Всю ночь и утром ранним.
Я Вас любил – с заката по рассвет

На части рвал. Потом кусочки страсти
Всё в память зарывал, как дикий зверь.
И знал уже тогда... что в Вашей власти.
Но, что люблю...я понял лишь теперь…

Шеф со своей секретаршей едут в автомобиле.
Вдруг машина сломалась.
Шеф думает:
"Как начальник, я должен вызвать техпомощь, но, как мужчина, сам должен исправить поломку".
Выходит, ложится под машину.
Секретарша:
"Как женщина, я должна сидеть в машине, но, как секретарша, я должна быть рядом с шефом".
Выходит, ложится под машину.
Мимо проезжает полицейский:
"Как француз, я должен проехать мимо, но, как полицейский, я должен их предупредить, что их машину, давно угнали".
)

Wind писал(а):.
Но, что люблю...я понял лишь теперь…

I
22-го бросилась женщина из застрявшего лифта,
где не существенно —
важно в Москве —
тронулся лифт
гильотинною бритвой
по голове!

Я подымаюсь.
Лестница в пятнах.
Или я спятил?
И так до дверей.
Я наступаю рифлеными пятками
по крови твоей,
по крови твоей,
по крови твоей...

«Милая, только выживи, вызволись из озноба,
если возможно — выживи, ежели невозможно —
выживи,
тут бы чудо!— лишь неотложку вызвали...
выживи!..
как я хамил тебе, милая, не покупал миндалю,
милая, если только —
шагу не отступлю...
Если только...»
II
«Милый, прости меня, так послучалось,
Просто сегодня
все безысходное — безысходней,
наипечальнейшее — печальней.

Я поняла — неминуема крышка
в этом колодце,
где любят — не слишком,
крикнешь — не слышно,
ни одна сволочь не отзовется!

Все окружается сеткой железной.
Милый, ты рядом. Нет, не пускает.
Сердце обрежешь, но не пролезешь.
Сетка узка мне.

Ты невиновен, любимый, пожалуй.
Невиноватые — виноватей.
Бьемся об сетку немилых кроватей.
Ну, хоть пожара бы!

Я понимаю, это не метод.
Непоправимое непоправимо.
Но неужели, чтобы заметили —
надо, чтоб голову раскроило?!

Меня не ищи. Ты узнаешь от матери,
что я уехала в Алма-Ату.
Со следующей женщиной будь повнимательней.
Не проморгай ее, женщину ту...»
.........................
1965

Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако - сильно.
И. Б.
подумалось, что не помню ничего более лиричного

Уходят мужчины от умных, красивых...
Находят причины.. мол, слишком болтливы.
Бросают мужчины хозяек прекрасных.
Трудней же бросить желанных и страстных.
За это винить их не надо в разврате –
Сужается мир до размеров кровати.
Не надо швырять им подачки, отмазки,
А просто желать... и дарить свои ласки.

,/

Я снова выпил пива
В полпятого утра…
И нос уже не слива –
Дозиметра шкала…

Так надо ж отрываться…
Опять пошел вразнос…
Унять бы… постараться…
Словесный свой понос

Ан нет! И дебри гуще…
И некуда бежать…
Слова, слова… Всё пуще…
Запущено всё… Млять!

Пружина развернулась…
Жена наоборот –
Калачиком свернулась.
Такой вот обормот…

Спокойный взор, подобный взору лани,
И все, что в нем так нежно я любил,
Я до сих пор в печали не забыл.
Но образ твой теперь уже в тумане.

А будут дни — угаснет и печаль,
И засияет сон воспоминанья,
Где нет уже ни счастья, ни страданья,
А только всепрощающая даль.
1901

Уж какие чины ее лапали
И возили на пляжи Неаполя
И в другие края и моря.
А сейчас она в Химках на якоре.
И в окно ей глядят тополя.

Все тайны, как вены, вскрыты.
Все чувства обнажены.
Я — новая Маргарита
на празднике Сатаны.

Мне камни бросали в спину
за мой неприступный вид.
Я — новая Мессалина,
открытая для любви.

От неба не жду загадок,
в пути не боюсь обид.
Явилась на землю взглядом
пантеры- людей губить.

Полна баллад и преданий
с неведомых берегов,
как слабые в оправданье
себе создают богов...

Но бренные истуканы,
чья сущность к мольбам глуха,
исчезнут... А я останусь

хотя бы — в ритме стиха.

Сидит, укрывшись пледом, в темноте,
Вонзив свой взгляд в квадрат окна напротив,
Где кофе выкипает на плите,
И головой о зеркало колотит –

Прекраснейшая некогда – Ассоль,
Больная, сумасшедшая старуха.
В душе её – саднящая мозоль,
А на лице заплаканном – разруха.
Мечты её покоятся в пыли,
Глаза хранят печальную картину:
Кораблик, задремавший на мели,
И парус, заражённый цветом тины.

Сидит, в артритом скрюченной горсти
Заржавленный клинок тоскливо грея,
Не в силах с дряблой кожи соскрести
Инициалы капитана Грея.
(с)

"Когда Крон искалечил своего отца Урана, кровь, упавшая в море, образовала пену. Из нее родилась Афродита, самая привлекательная из богинь. Увидев деву, грациозные оры набросили на ее прекрасное тело нетленное одеяние, украсили благоуханные волосы тонко сработанной золотой диадемой, продели в ушные проколы жемчужные серьги, обвили смуглую шею золотым ожерельем и только после того повели на Олимп, к бессмертным богам.
Склонились небожители перед мощью и красотой Афродиты к Пеннорожденной, Фиалковенчанной, Улыбколюбивой богине."

Кипророжденную буду я петь Киферею. Дарами
Нежными смертных она одаряет. Не сходит улыбка
С милого лика ее. И прелестен цветок на богине.
Над Саламином прекрасным царящая с Кипром обширным,
Песню, богиня, прими и зажги ее страстью горячей!
Гомер



О Боги-Боги, натворили что вы!
Какую силу Афродите дали!
Грехи веками люди искупали!
Искупят - вряд ли! До сих пор влекомы,

До страсти, до безумия, до крика,
Грехом любовным, в нем до тла сгорая!
Душою тянутся к воротам Рая -
И все грешат, от мала - до велика!

Я приду, скажу еле слышно: «здравствуй!»
Я приду, скажу тебе тихо: «хочешь?
Хочешь, окна открою настежь?
Хочешь, с тобой не усну этой ночью?

Хочешь, будем летать над домами как птицы?
Сумасшедшие птицы, которым всё неба мало!
Хочешь, стану тебе еженощно сниться?
Убаюкивать нежно, когда ты приходишь усталым?

Хочешь, в руки твои упаду звездою,
Освещу тебе путь и желанья любые исполню?
Хочешь, двери тебе в свою душу открою,
И теплом своим до краев твое сердце наполню?»

Я приду, скажу еле слышно: «Милый!»
Я приду, скажу еле слышно: «Знаешь!
Как тебя, никогда никого не любила!»
Улыбнешься, ответишь:
............................. «Ты мысли мои читаешь…»