Каморка

Ну, вот, для начала...

Цыганки

Стихи Ю.Даниэля

Сердце с домом, сердце с долгом разлучается,
Сердце бедное у зависти в руках,
Только гляну, как цыганки закачаются
На высоких, сбитых на бок каблуках.

Вы откуда, вы откуда, птицы смуглые?
Из каких таких просторов забрели?
И давно ли вас кибитки – лодки утлые
До московских тротуаров донесли?

Отвечают мне цыганки – юбки пестрые:
«К вольной воле весь наш век мы держим путь.
Если хочешь – мы твоими станем сестрами,
Только все, что было–не было, забудь!»

Отвечаю я цыганкам: «Мне-то по сердцу -
К вольной воле заповедные пути,
Но не двинуться, не кинуться, не броситься,
Видно крепко я привязан – не уйти».

И звучат, звенят, зовут и не кончаются
Речи смутные, как небо в облаках,
И идут-плывут цыганки и качаются
На высоких, сбитых набок, каблуках.
.................................................. ..

Эххх.... Как бы я хотела научиться жить, как они.... ))

Dori писал(а): Эххх.... Как бы я хотела научиться жить, как они.... ))

Are you sure?
Цыганские дома

Одиноко брожу средь толпы я
И не вижу мне равного в ней.
До чего же все люди тупые,
До чего же их всех я умней.
Все другие гораздо тупее,
Нет такого, чтоб равен был мне.
Лишь один себе равен в толпе я.
Лишь один. Да и то не вполне.

И. Иртеньев. 1996

Одиноко брожу средь толпы я
И не вижу мне равного в ней.
До чего же все люди тупые,
До чего же их всех я умней.
Все другие гораздо тупее,
Нет такого, чтоб равен был мне.
Лишь один себе равен в толпе я.
Лишь один. Да и то не вполне.

он жил, выделяясь в стае
желаньем гулять по краю
и звоном ключей от рая
купить его не могли

был свет небоскребов ночью
и были мечты о...(прочерк)
он был одиночкой. впрочем
манили его огни

Александр Вертинский

ЗА КУЛИСАМИ

Вы стояли в театре, в углу, за кулисами,
А за Вами, словами звеня,
Парикмахер, суфлер и актеры с актрисами
Потихоньку ругали меня.

Кто-то злобно шипел: «Молодой, да удаленький.
Вот кто за нос умеет водить».
И тогда вы сказали: «Послушайте, маленький,
Можно мне Вас тихонько любить?»

Вот окончен концерт... Помню степь белоснежную...
На вокзале Ваш мягкий поклон.
В этот вечер Вы были особенно нежною,
Как лампадка у старых икон...

А потом - города, степь, дороги, проталинки...
Я забыл то, чего не хотел бы забыть.
И осталась лишь фраза: «Послушайте, маленький,
Можно мне Вас тихонько любить?»

1916, Крым

Твоя кожа пахнет ванилью…
Ты спи, а я рядом. Прощаю.
Одеяло пропитано пылью…
Я дыханьем тебя ощущаю.
Столько сладкого в утре, Рассветы
настигают нас в разных позах…
на губах засыпают ответы…
Их читать спросонья удобней…
Ароматы ванили и кофе…
Я люблю тебя, ты мне веришь?
С губ срывая цветные ответы
на любой вопрос мне ответишь…
А какого с тобою мы цвета?
Золотого! — мы это забыли…
Засыпай, а я рядом с тобою,
Моя Нежность, вкуса ванили…

Анна Ахматова
Вечером

Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем.
Свежо и остро пахли морем
На блюде устрицы во льду.

Он мне сказал: "Я верный друг!"
И моего коснулся платья.
Как не похожи на объятья
Прикосновенья этих рук.

Так гладят кошек или птиц,
Так на наездниц смотрят стройных…
Лишь смех в глазах его спокойных
Под легким золотом ресниц.

А скорбных скрипок голоса
Поют за стелющимся дымом:
"Благослови же небеса -
Ты первый раз одна с любимым".

<1913>

Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана;
Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя;

Но остался влажный след в морщине
Старого утеса. Одиноко
Он стоит, задумался глубоко,
И тихонько плачет он в пустыне.

POSTSCRIPTUM

Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование, не стало
мое существованье для тебя.
...В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения... Увы,
тому, кто не умеет заменить
собой весь мир, обычно остается
крутить щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.

Иосиф Бродский
1967

Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
В. Маяковский

Океан, состоящий из капель, велик.
Из пылинок слагается материк.
Твой приход и уход - не имеют значенья.
Просто муха в окно залетела на миг...

Омар Хайям

НАСТАВЛЕНИЕ ПОЙМАННОЙ ПТИЦЫ

Какой-то человек дрозда поймал.
“О муж почтенный, – дрозд ему сказал,
Владелец ты отар и косяков.
Ты много съел баранов и быков,
Но пищей столь обильною мясной
Не пресыщен – насытишься ли мной?
Ты отпусти меня летать, а там
Тебе я три совета мудрых дам.
Один в твоей руке прощебечу,
Другой, когда на крышу я взлечу;
А третий – с ветки дерева того,
Что служит сенью крова твоего.
Моим советам вняв, – пока ты жив, –
Во всем удачлив будешь и счастлив.
Вот первый мой совет в твоих руках:
Бессмыслице не верь ни в чьих устах”.
Свободу птице человек вернул,
И дрозд на кровлю весело вспорхнул.
Пропел: “О невозвратном не жалей!
Когда пора прошла – не плачь о ней
И за потери не кляни судьбу!
Бесценный, редкий перл в моем зобу.
Дирхемов верных десять весит он.
Им был навеки б ты обогащен!
Такого перла больше не сыскать,
Да не тебе богатством обладать!”
Как женщина в мучениях родов,
Стонал, кричал несчастный птицелов.
А дрозд: “Ведь я давал тебе совет –
Не плачь о том, чему возврата нет!
Глухой ты, что ли, раз не внял тому
Разумному совету моему?
Совет мой первый вспомни ты теперь:
Ни в чьих устах бессмыслице не верь.
Как десять я дирхемов мог бы несть,
Когда дирхема три я вешу весь”.
А человек, с трудом в себя пришед,
Просил: “Ну, дай мне третий твой совет”.
А дрозд: “Ты следовал советам двум,
Пусть третий озарит теперь твой ум:
Когда болвана учат мудрецы,
Они посев бросают в солонцы,
И как ни штопай – шире, чем вчера,
Назавтра будет глупости дыра!”
Д. Руми

В свои права вступает день
И шлёт мне солнце поцелуи,
А мне вставать сегодня лень –
Я ночь прошедшую смакую.

Вдыхаю запахи любви
Витающие у постели.
И вновь адреналин в крови
Проводит с разумом дуэли.
)

Записочку как-то давно получила от близкого человека, со стихами, автора не знаю, гугл ничего не выдаёт. А стихи запомнились.

Я живу как трава,
Потому и жива,
Что траве не видать,
Что за дебри - трава.

Здорово, правда?

Подглядывать из детства сквозь трубу,
Трубить в нее, выслеживать судьбу,
Выискивать судьбы приманки лисьи;
К чему? - Но мы нашли и повелись, и
Случайно выпали из времени в бреду -
Теперь зима четыре месяца в году,
И мы уже не верим, будто где-то
Зима - пломбир, все остальное - лето.