Каморка

В последние годы, во время склок вокруг «Ленфильма» и ссор почти со всем окружением, Герман почти не общался с журналистами, не показывался на людях, очень мало работал и, вероятно, не совсем понимал, куда все катится. В такой ситуации действительно ничего не исправишь, потому что люди всё дальше отходят от нормы и всё прочней забывают, зачем они тут вообще. Никому ничего нельзя объяснить. Вразумляет в таких ситуациях только громадное потрясение – и таким потрясением может стать его уход. Я никого не берусь судить или упрекать, и вообще в гибнущих сообществах – таких как «Ленфильм» – нравы портятся так же быстро, как в блокадном Ленинграде, где тоже далеко не все демонстрировали героическую стойкость. Некоторые ели людей.

Я просто хочу попросить всех не драться над свежей могилой. Уже сейчас звучат голоса – можно объяснить их состоянием аффекта, – что кому-то нельзя приходить на похороны, а кто-то не смеет скорбеть... Я думаю, Герман и уход Германа – события и явления такого масштаба, что они объединяют всех, и давайте мы хоть сейчас не будем выяснять отношения. Или выяснять их с Богом, что, собственно, и называется искусством