Третьего шанса мы не даем - с судьбой надо играть по правилам, поэтому просто вывозим пациента вместе с кроватью из его комнаты в наш Social Club «Палату номер... Семь» повышенного внимания и ухода, а точнее - освещенный открытый холл на nursing station, где мы и заседаем всю ночь, между обходами, корпя над кучей бумажной работы. Здесь он теперь проведет всю ночь при свете под нашим неустанным присмотром и любая попытка покинуть кровать через перила пресечется еще в сознании – мы научились читать мысли!..
В «клубе» скучать не приходится. Там уже сидят в специальных креслах со столиками, из которых не сбежать даже при большом желании, золотовозрастная «певунья», развлекающая нас и обитателей близлежащих палат одной и той же песней до четырех утра с перерывом на пятиминутные аэрозольные ингаляции и активный член нашего клуба, частый залетчик - «frequent flyer», мистер Р. Он поступает к нам с завидным постоянством на детоксикацию каждые две-три недели. У него уже, слава Богу! нет водительских прав, поэтому он просто приходит сам, когда пить уже некуда, а жить еще хочется. Выписывается он всегда в большой надежде, что наши поганые рожи он теперь увидит только в гробу, на мемориальном сервисе, но всякий раз жестоко ошибается... А в «клуб» на ночь его привозят из палаты потому, что в припадках он теряет air way (забывает дышать, как тот ежик) и, естественно, ни в какой звонок медсестре позвонить не может. Обычно его пасёт сиделка 24х7, но сейчас конец финансового года, деньги на сиделок у госпиталя выгреблены дочиста и «сидим» его теперь всю ночь мы, а заодно и пополняем свой словарь...
Поближе к единственной розетке в холле мы располагаем кресло еще одного участника нашего ночного спектакля, успевшего без надзора в своей палате трижды вырвать из себя и извязать морскими узлами капельницы с антибиотиком. Теперь новую капельницу ему поставили в ногу (на руках уже не осталось живых вен) и навертели на ней такую защитную повязку, что вырвать трубки можно только с мясом, но у него появилась новая игрушка - провод от насоса, качающего лекарство, поэтому кресло в котором он сидит развернуто спиной к «сцене», чтобы он не мог дотянуться до розетки и он возмущается этим безобразием по-итальянски всю ночь...
К трем часам ночи охранник доставляют в «клуб» еще одну героиню – миссис N. Ее в ночнушке, спустившейся по запасной лестнице, поймал на выходе из госпиталя наш «постовой». Она вспомнила, что забыла покормить своих лошадей... Бедные лошади!.. Миссис N. впервые заикнулась о них, хотя лежит уже второй месяц, ожидая места в дом престарелых...
Несмотря на поздний час, уложить участников нашего «клуба», практически, невозможно, так как все разговоры о том, что сейчас глубокая ночь и все спят отметаются напрочь. Слова не сходятся с реальностью: о какой ночи идет речь, если в холле, где мы все сейчас обитаем, горит яркий свет, мельтешат люди и жизнь бурлит. Не повезем же мы их на экскурсию по темным комнатам показывать спящих пациентов. Так и сидим, работаем все вместе в одной «палате». И стОит только одной из нас разогреть себе домашний суп или «запукать» пачечку попкорна, наша клубная «бригада» унюхав писчу, становится более покладистой и тут же в голос требует провианта и себе тоже. А ночного продовольственного пайка для пациентов у нас нет, поэтому ставим чай, лезем в диабетические «н-зэшные» припасы воровать сыр и крекеры с ореховым маслом и изголяемся кто как может - впереди вся ночь, не морить же людей голодом. И по количеству жующих крекеры с чаем членов нашего «клуба», свезенных в кроватях и колясках ночью к nursing station можно без труда определить: сегодня – полнолуние. И не важно, голубая луна на небе или желтая, она, несомненно, контрамарка в наш Social Club – «Палату номер... Семь»
А что тема с неспящими не решается способом - снотворное в попу?
