Я начинаю все глубже и глубже чувствовать полное расхождение с Москвой; и знаете, я подмечаю странное свойство литературных москвичей: они все психически больны неумением оставаться с собою. Это — болезнь. Это какой-то взаимный вампиризм. Знаете, какая характерная черта укушенного вампирами? Та, что он сам превращается в вампира. Я не знаю, когда кто кого впервые укусил, но вижу: все давно перекусаны; все — вампиры, без исключения; поэтому все давно кусают друг друга: ни у кого нет ни одного неискусанного места в душе; все покрыто укусами; даже более того: коростом от болячек. И вот этот-то корост и создает иллюзию выносливости и здоровья: создает иллюзию способности говорить и общаться 24 часа в сутки в продолжение ряда месяцев. Я думаю: первый симптом оздоровления многих было бы явное схождение с ума, выражающееся в крике «благим матом»; в этом крике «благим матом» был бы уже симптом оздоровления. Видите: моя психология «скандала» растет. Я уже в обществе начинаю грубить. Андрей Белый. 1917
“Time is too slow for those who wait, too swift for those who fear, too long for those who grieve, too short for those who rejoice,
but for those who love, time is eternity.”
— Каковы нормы человеческого общения у вас, на Земле, — продолжал Чойо Чагас, — в каких случаях вы говорите правду?
— Всегда!
— Это невозможно. Истинной, непреложной правды нет!
— Есть ее приближение к идеалу, тем ближе, чем выше уровень общественного сознания человека.
— При чем тут оно?
— Когда большинство людей отдает себе отчет в том, что всякое явление двусторонне, что правда имеет два лица и зависит от изменяющейся жизни…
— Значит, нет абсолютной правды?
— Погоня за абсолютным — одна из самых тяжких ошибок человека. Получается односторонность, то есть полуправда, а она хуже, чем прямая ложь — та обманет меньшее число людей и не страшна для человека знающего.
Когда мне было 5 лет, мама всегда твердила мне, что самое важное в жизни — быть счастливым. Когда я пошел в школу, меня спросили, кем я хочу стать, когда вырасту. Я написал «счастливым». Мне сказали – «ты не понял задание», а я ответил — «вы не поняли жизнь».