М.Б.

[Victoria]

ЭЛЕГИЯ

М. Б.

Подруга милая, кабак все тот же.
Все та же дрянь красуется на стенах,
все те же цены. Лучше ли вино?
Не думаю; не лучше и не хуже.
Прогресса нет. И хорошо, что нет.

Пилот почтовой линии, один,
как падший ангел, глушит водку. Скрипки
еще по старой памяти волнуют
мое воображение. В окне
маячат белые, как девство, крыши,
и колокол гудит. Уже темно.

Зачем лгала ты? И зачем мой слух
уже не отличает лжи от правды,
а требует каких-то новых слов,
неведомых тебе - глухих, чужих,
но быть произнесенными могущих,
как прежде, только голосом твоим.

1968, Паланга

Иосиф Александрович Бродский родился 24 мая 1940 года в Ленинграде...

[Wind]

М. Б.
......Не пойми меня дурно: с твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано. Никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.

Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела,
глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем
бесправии.
Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.
1989

[Аман Ванкуверский]

М. Б.

Ни тоски, ни любви, ни печали,
ни тревоги, ни боли в груди,
будто целая жизнь за плечами
и всего полчаса впереди.

Оглянись -- и увидишь наверно:
в переулке такси тарахтят,
за церковной оградой деревья
над ребенком больным шелестят,

из какой-то неведомой дали
засвистит молодой постовой,
и бессмысленный грохот рояля
поплывет над твоей головой.

Не поймешь, но почувствуешь сразу:
хорошо бы пяти куполам
и пустому теперь диабазу
завещать свою жизнь пополам.

1962

[Gerda]

Передо мной стенограмма того позорища, которую негласно вела (рискуя быть изгнанной из зала суда) литератор Фрида Вигдорова. Потрясающий по своей абсурдности и глупости документ оставила она нам.

«… Судья. Чем вы занимаетесь?

Бродский. Пишу стихи. Перевожу.

Судья. Почему вы не работали?

Бродский. Я работал. Писал стихи. Переводил.

Судья. Нас это не интересует. Какая ваша специальность?

Бродский. Поэт. Поэт-переводчик.

Судья. А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?

Бродский. А кто причислил меня к роду человеческому?

Судья. Не умничайте. Вы учились этому?

Бродский. Чему?

Судья. Чтоб быть поэтом. Не пытались кончить вуз, где готовят… где учат…

Бродский. Я не думал, что это дается образованием.

Судья. А чем же?

Бродский. Я думаю, это… от Бога…»

Как тут не вспомнить любопытную историю с Шаляпиным. Кучер спрашивает у него: «Барин, а што вы работаете?» — «Я пою», — ответил великий тенор. — «Дык петь-то мы все поем, а што вы работаете?»

«— Что мешало вам трудиться? — спрашивает судья Савельева.

— Я трудился. Я писал стихи, — отвечает подсудимый Бродский.

— Мы это уже слышали. А как расценить ваше участие в нашем великом поступательном движении к коммунизму?»

Еще более емко, нежели судья Савельева, выразил эту прогрессивную мысль свидетель обвинения некий Смирнов:

«— Я лично стихи Бродского не читал, но хочу сказать: если бы все граждане относились к накоплению материальных ценностей так, как Бродский, нам бы коммунизм еще долго не построить…»



******Автор: Валерий Татаринцев

[Gerda]

колитесь, ктоже скрывается под таинственными буквами М .Б.

[Yury]

мария бакулина

[Gerda]

зелёный змий!
хоть гденить да засунуть заковырку

Первые стихи Бродского с загадочным тогда еще посвящением «М.Б.» датированы июнем шестьдесят второго года. Инкогнито этих инициалов давно раскрыто. За ними — Марина Басманова, главная и, может быть, единственная любовь поэта.

Что нужно для чуда ? Кожух овчара ,
щепотка сегодня, крупица вчера,
и к пригоршне завтра добавь на глазок
огрызок пространства и неба кусок.

И чудо свершится. Зане чудеса,
к земле тяготея, хранят адреса,
настолько добраться стремясь до конца,
что даже в пустыне находят жильца.

А если ты дом покидаешь - включи
звезду на прощанье в четыре свечи,
чтоб мир без вещей освещала она,
вослед тебе глядя, во все времена.


Бродский, 1993

[Yury]

дык!
свойства картинки глянула б

[Gerda]

плохо видно, у меня "глазки мааааленькие в жыру так и плавают"

вoт у тебя один, но всевидящий

[Gerda]

Tы можешь размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и -- кстати -- самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.

Но лучше поклоняться данности
с глубокими ее могилами,
которые потом, за давностью,
покажутся такими милыми.
Да. Лучше поклоняться данности
с короткими ее дорогами,
которые потом до странности
покажутся тебе широкими,
покажутся большими, пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклонятся данности
с убогими ее мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.

[Wind]

Кажинный раз на этом самом месте
я вспоминаю о своей невесте.
Вхожу в шалман, заказываю двести.

Река бежит у ног моих, зараза.
Я говорю ей мысленно: бежи.
В глазу -- слеза. Но вижу краем глаза
Литейный мост и силуэт баржи.

Моя невеста полюбила друга.
Я как узнал, то чуть их не убил.
Но Кодекс строг. И в чем моя заслуга,
что выдержал характер. Правда, пил.

Я пил как рыба. Если б с комбината
не выгнали, то сгнил бы на корню.
Когда я вижу будку автомата,
то я вхожу и иногда звоню.

Подходит друг, и мы базлаем с другом.
Он говорит мне: Как ты, Иванов?
А как я? Я молчу. И он с испугом
Зайди, кричит, взглянуть на пацанов.

Их мог бы сделать я ей. Но на деле
их сделал он. И точка, и тире.
И я кричу в ответ: На той неделе.
Но той недели нет в календаре.

Рука, где я держу теперь полбанки,
сжимала ей сквозь платье буфера.
И прочее. В углу на оттоманке.
Такое впечатленье, что вчера.

Мослы, переполняющие брюки,
валялись на кровати, все в шерсти.
И горло хочет громко крикнуть: Суки!
Но почему-то говорит: Прости.

За что? Кого? Когда я слышу чаек,
то резкий крик меня бросает в дрожь.
Такой же звук, когда она кончает,
хотя потом еще мычит: Не трожь.

Я знал ее такой, а раньше -- целой.
Но жизнь летит, забыв про тормоза.
И я возьму еще бутылку белой.
Она на цвет как у нее глаза.
....................
лучшее .. из любимого

[tuda_i_obratno]

Вы должны уважать суд!
Нельзя уважать абстракцию.



Для школьного возраста


ты знаешь, с наступленьем темноты
пытаюсь я прикидывать на глаз,
отсчитывая горе от версты,
пространство, разделяющее нас.

И цифры как-то сходятся в слова,
откуда приближаются к тебе
смятенье, исходящее от а,
надежда, исходящая от б.

Дба путника, зажав по фонарю,
одновременно движутся во тьме,
разлуку умножая на зарю,
рассчитывая встретиться в уме.