Эволюционная теория имеет дело с уникальными событиями, которые имели место в далеком прошлом и, естественно, не наблюдались очевидцами, поэтому она не может быть проверена экспериментально. Доктор Колин Паттерсон, старший палеонтолог Британского музея естественной истории в Лондоне, разъясняет: «Этот процесс (эволюционный. — Д. К) должен быть уникальным и неповторимым, как история Англии. Поэтому эта часть теории является исторической теорией, рассказывающей об уникальных событиях, а уникальные события, по определению, не являются частью науки, поскольку они неповторимы и поэтому не поддаются проверке» [3, с. 145—146]. Или, проще говоря, «достаточно просто сочинять сказки о том, как одна форма дала начало другой, и находить причины, почему этим стадиям способствовал бы естественный отбор. Но такие сказки не являются частью науки, так как нет способа их проверки» [4, с. 89]. Специалиста по общей биологии профессор Пол Эрлих из Стэндфордского университета (США) и профессор Чарльз Берн из Сиднейского университета (Австралия) полагают, что теория эволюции «… находится «вне эмпирической науки», но не обязательно является ложной. Никто не может придумать способы, которыми она могла бы быть проверена. Эволюционные же идеи, даже необоснованные или же основанные на немногих лабораторных экспериментах, проведенных в крайне упрощенных системах, достигли распространения, сильно не соответствующего степени их обоснованности. Они стали частью эволюционной догмы, пассивно усвоенной большинством из нас, как часть нашего образования» [5, с. 352].
Профессор Рудольф Виттен (кафедра генетики Мельбурнского университета, Австралия) также говорит: «Биологи становятся просто наивными, когда они говорят об экспериментах, посвященных проверке теории эволюции. Она не может быть подвергнута проверке» (курсив наш. — Д.К.) [6].
Итак, по определению, эволюционная теория не является собственно научной, поскольку она не может быть проверена экспериментально, ее также трудно считать и научно обоснованной гипотезой. (Однако это не говорит о том, что никакой науки нет в сборе и анализе относящихся к эволюционной идее данных, например, ископаемых останков растений или животных.) К тому же утверждение, что эволюция — это установленный факт, является абсурдным, коль скоро сама теория с научной точки зрения несостоятельна: ведь никогда не наблюдалось, что эволюционные процессы происходят. Как заявил ученый–эволюционист генетик Ледьярд Стеббинс, «ни один биолог в действительности не видел происхождения путем эволюции большой группы организмов» [7, с. 54]. Фактически, насколько нам известно, никто никогда не был свидетелем происхождения ни одного живого существа.
...
Другими словами, не было обнаружено никаких определенных переходных форм ископаемых (так называемых «недостающих звеньев») между всеми основными таксономическими группами организмов. Профессор Стефен Джей Гулд, ведущий эволюционист и палеонтолог Гарвардского университета (США), открыто признал: «Все палеонтологи знают, что ископаемые практически не содержат промежуточных форм; переходы между большими группами, как правило, являются резкими» [10. с. 24]. Он также подтвердил: «Крайняя редкость несходных форм в летописи ископаемых оберегается, как коммерческая тайна, в палеонтологии. Эволюционные деревья, которые украшают учебники, имеют серьезные данные только на концах и разветвлениях своих ветвей, остальное — предположения, а не данные… Мы воображаем себя единственно подлинными учениками естественной истории, но, тем не менее, сохраняем благоприятное мнение об эволюции путем естественного отбора и благодаря этому мы рассматриваем наши данные так плохо, что мы никогда не видим тот самый процесс, изучением которого занимаемся» (курсив наш. — Д.К.). [11, с. 14].
...
Доктор Дэвид Киттс, профессор школы геологии и геофизики Оклахомского университета (США), который также является эволюционистом, говорит о палеонтологических данных следующее: «Несмотря на радужные обещания, которые палеонтология дает желающим «увидеть» эволюцию, она представила несколько неприятных затруднений для эволюционистов, самое общеизвестное из которых — наличие «пробелов» в летописи ископаемых. Эволюция требует наличия промежуточных форм между таксонами, а палеонтология не дает их (курсив наш, — Д.К.). Поэтому эти «пробелы» должны быть объяснены случайным свойством этих данных» [12, с. 467].
Доктор Колин Паттерсон, о котором мы говорили выше, всю жизнь считал себя эволюционистом. Если у кого–то была хорошая возможность для того, чтобы оценить палеонтологические доказательства, так это у доктора Паттерсона. В Британском музее естественной истории, находящемся в Лондоне, в его распоряжении была одна из крупнейших в мире коллекций ископаемых. Когда один из читателей его книги «Эволюция» спросил автора, почему он не включил в книгу какие–либо примеры действительно переходных форм, он ответил: «Я полностью согласен с вашим замечанием об отсутствии прямой иллюстрации эволюционного перехода в моей книге. Если бы мне было известно о каком–либо примере такого рода, ископаемом либо живом, я бы, конечно, его включил. Вы предполагаете, что Творец должен прибегать к мысленному представлению таких изменений, но откуда ему взять информацию? Я, откровенно говоря, не мог ее получить, а если бы я прибег к художественным вольностям, разве это не обмануло бы читателя?.. Тем не менее посетителям Гулдовского и Американского музеев трудно противоречить, когда он и замечают, что переходных форм ископаемых в нашей экспозиции нет. Так как я сам — палеонтолог, я занят философскими проблемами идентификации возможных транзиторных форм в ископаемых данных. Вы говорите, что я должен, по крайней мере, «показать фотографию того ископаемого, от которого произошел каждый тип организмов». Я скажу откровенно — нет ни одного такого ископаемого, для которого можно было бы выдвинуть неопровержимый аргумент»[4, с. 89].
...
американский ученый Дэвид Рауп, бывший хранитель экспозиции по геологии в Чикагском музее естественной истории, а в настоящее время — профессор геологии в Чикагском университете, утверждает: «Он (Дарвин. — Д.К.) был приведен в замешательство данными об ископаемых, потому что они не выглядели так, как он предсказывал… Основным выводом Дарвина из несопоставимости ископаемых доказательств и его теории было то, что он заявил, что данные об ископаемых очень неполны» [13, с. 25]..
...
Профессор Рауп продолжает: «Итак, мы теперь живем примерно 120 лет спустя после Дарвина, и знания об ископаемых данных значительно расширились. У нас теперь имеется четверть миллиона ископаемых видов, но ситуация не сильно изменилась. Данные эволюции продолжают оставаться удивительно отрывистыми и, как ни нелепо, у нас даже меньше примеров эволюционного изменения. чем их было во времена Дарвина»
...
Лондонское геологическое общество и Палеонтологическая ассоциация Англии предприняли широкое изучение ископаемых данных. Ответственный за эту работу доктор Джон Моур, ныне профессор университета штата Мичиган (США), сообщил о результатах своих исследований: «Около 120. ученых–специалистов подготовили 30 глав монументальной работы… для того, чтобы представить данные об ископаемых растениях и животных, разделенных примерно на 2500 групп… Было показано, что каждая крупная форма или вид растений и животных имеет отдельную и особую историю, резко отличающуюся от всех других форм или видов! Группы и растений, и животных внезапно появлялись в летописи ископаемых… Киты, летучие мыши, лошади, приматы, слоны, зайцы, белки, суслики и т.д. — все они так же различны при своем первом появлении, как и теперь. Нет и следа общего предка, еще меньше видимости переходного звена с любой рептилией, предполагаемым прародителем» (курсив наш. — Д.К.) [15, сс. 9, 14, 24]. Вполне может быть так, как заключил профессор Моур: «Очень вероятно, что в летописи ископаемых не было обнаружено никаких переходных форм, так как никаких переходных форм не существует на ископаемой сцене вообще. Очень возможно, что переходы между видами и иными группами животных или переходы между видами и иными группами растений никогда не существовали»
...
Профессор Солли Цукерман, выдающийся британский анатом, бывший зав. кафедрой анатомии Бирмингемского университета, более пятнадцати лет возглавлял исследовательскую группу, изучавшую ископаемые останки предполагаемых гоминид (человекоподобных существ), которые считались промежуточными формами между примитивными приматами и человеком. В заключение он пришел к выводу, что «ни один ученый не может логически спорить с предположением, что человек, без участия в каком–либо акте Божественного творения, эволюционировал от какого–то обезьяноподобного существа за очень короткий геологический промежуток времени, не оставив никаких ископаемых следов стадий этого преобразования» (курсив наш. — Д.К.) [16, с. 64].
Иначе говоря, согласно утверждению профессора Цукермана, если человек не был сотворен Богом, то он должен был эволюционировать от обезьяноподобных существ — но нет абсолютно никаких доказательств в летописи ископаемых, что это именно так! Цукерман фактически продолжает сомневаться в ценности большинства работ, которые были сделаны в этой области. Он пишет: «Как я и предполагал, исследователи, изучавшие ископаемых приматов, не отличались осторожностью при работе в пределах логических рамок своего предмета. Данные настолько удивительны, отрыв от фактов столь заметен, что законным будет вопрос, можно ли в этой области вообще обнаружить, науку» [там же].
Ряд других ученых также подтвердил отсутствие каких–либо убедительных доказательств эволюции человека из области палеонтологии. Роберт Экхардт, профессор антропологии университета штата Пенсильвания (США), заявил, например: «Есть ли среди озадачивающего множества ранних ископаемых гоминоидов и человека хоть одна форма, морфология которой обозначает ее как гоминидный предок человека? Если учесть фактор генетической изменчивости, ответ окажется отрицательным»
...
Известный британский антрополог и писатель доктор Лейелл Уатсон беспристрастно подтвердил: «Фактически все материные доказательства эволюции человека, которые мы имеем, можно, чтобы сэкономить место, положить в один гроб!.. Например, современные обезьяны, как видно из антропопалеографических данных, не были ничьими отпрысками. У них нет прошлого, нет ископаемых предков. А истинное происхождение современных людей — прямоходящих, голых, изготовляющих орудия труда, имеющих большой мозг существ, если мы будем честными перед самими собой, — это непостижимый вопрос» [18, с. 44].
Джон Гледман, научный обозреватель «Сайенс Дайджест», категорически заявил: «Никакие ископаемые или другие физические доказательства не связывают прямо человека с обезьяной» [19, с. 90].
...
эволюционист доктор Лорен Эйсли допускает: «При неудачах этих многочисленных попыток наука оказалась в несколько затруднительном положении, а именно, в положении необходимости постулировать теории происхождения жизни, которые она не могла наглядно подтвердить в эксперименте. После упреков теологам за доверие к мифам и чудесам наука сама оказалась в незавидном положении, когда ей надо было создать свою собственную мифологию: а именно, допущение нечто такого, что после длительных усилий нельзя было бы доказать чем–либо происходящим сегодня, но что должно было бы происходить в первобытном прошлом» [24, с. 199].
Доктор Майкл Дентрн, австралийский специалист по молекулярной биологии, подтверждает этот факт: «Учитывая, что на пребиотический бульон ссылаются во множестве дискуссий о происхождении жизни как на уже установленную реальность, понимание того, что нет абсолютно никаких положительных доказательств его существования, оказывается чем–то вроде шока» (курсив наш. — Д.К.) [25, с. 261 ].
Американские ученые доктор Чарлз, Такстон (химик), доктор Хайнц Брад (инженер–механик) и доктор Фред Олзен (геохимик) пишут: «…в атмосфере и различных водоемах примитивной Земли многие разрушительные взаимодействия в такой громадной степени снизили бы, если бы вообще не уничтожили, образования первичных химических соединений, что скорости химической эволюции были бы -ничтожными. Этот бульон был бы слишком сильно разведенным для того, чтобы происходила прямая полимеризация. Даже такие виды водоемов, как пруды встретились бы с той же проблемой концентрирования ингредиентов бульона. Кроме того, никакие геологические данные не указывают на то, что органический бульон, даже небольшой органический пруд, когда–либо существовал на этой планете. Становится ясным, что хотя жизнь появилась' на Земле, общепринятая точка зрения, что жизнь возникла в органическом океанском бульоне из органических веществ, — это самая неправдоподобная гипотеза. Поэтому мы можем справедливо назвать этот сценарий «мифом о пребиотическом бульоне» [26, с. 66].
Кроме того факта; что нет ни малейших доказательств, что какая–либо форма жизни возникла путем спонтанного зарождения, даже вероятность, что такое событие могло произойти, невероятно мала. На это указывает доктор Майкл Дентон: «В самом деле, разве правдоподобно, что случайные процессы могли создать реальную действительность, наименьший элемент которой — функциональный белок или ген — более сложен… чем что–либо, созданное разумом человека?» [25, с. 261].
Фред Хойл — выдающийся английский ученый, профессор астрономии Кембриджского университета. На основании своих вычислений количества информации, заключенной в простейших живых организмах, он заключает: «Вероятность образования жизни из неодушевленной материи равна отношению единицы к числу с 40000 нулей после нее… Оно достаточно велико, чтобы похоронить Дарвина и всю теорию эволюции. Никакого первичного бульона не существовало ни на нашей, на какой–либо другой планете, а если происхождение жизни было не случайным, то, следовательно, оно было продуктом преднамеренного акта, направляемого разумом» [27, с. 148].
ну, если Вам нравится - подписывайтесь на здоровье 