Стихи

[Ripley]

Ну ладно Вот вернешься...

[Ripley]

Что касается звезд, то они всегда.
То есть, если одна, то за ней другая.
Только так оттуда и можно смотреть сюда:
вечером, после восьми, мигая.
Небо выглядит лучше без них. Хотя
освоение космоса лучше, если
с ними. Но именно не сходя
с места, на голой веранде, в кресле.
Как сказал, половину лица в тени
пряча, пилот одного снаряда,
жизни, видимо, нету нигде, и ни
на одной из них не задержишь взгляда.

[Dori]

Мне нравится, как Чулпан читает стихи Цветаевой..
[youtube]lu4ppCDIBXQ&feature=related[/youtube]

aissp..

[Vlada]

Я разлюбил тебя... Банальная развязка.
Банальная, как жизнь, банальная, как смерть.
Я оборву струну жестокого романса,
гитару пополам — к чему ломать комедь!

Лишь не понять щенку — лохматому уродцу,
чего ты так мудришь, чего я так мудрю.
Его впущу к себе — он в дверь твою скребется,
а впустишь ты его — скребется в дверь мою.

Пожалуй, можно так с ума сойти, метаясь...
Сентиментальный пес, ты попросту юнец.
Но не позволю я себе сентиментальность.
Как пытку продолжать — затягивать конец.

Сентиментальным быть не слабость — преступленье,
когда размякнешь вновь, наобещаешь вновь
и пробуешь, кряхтя, поставить представленье
с названием тупым «Спасенная любовь».

Спасать любовь пора уже в самом начале
от пылких «никогда!», от детских «навсегда!».
«Не надо обещать!» — нам поезда кричали,
«Не надо обещать!» — мычали провода.

Надломленность ветвей и неба задымленность
предупреждали нас, зазнавшихся невежд,
что полный оптимизм — есть неосведомленность,
что без больших надежд — надежней для надежд.

Гуманней трезвым быть и трезво взвесить звенья,
допрежь чем их надеть,— таков закон вериг.
Не обещать небес, но дать хотя бы землю.
До гроба не сулить, но дать хотя бы миг.

Гуманней не твердить «люблю...», когда ты любишь.
Как тяжело потом из этих самых уст
услышать звук пустой, вранье, насмешку, грубость,
и ложно полный мир предстанет ложно пуст.

Не надо обещать... Любовь — неисполнимость.
Зачем же под обман вести, как под венец?
Виденье хорошо, пока не испарилось.
Гуманней не любить, когда потом — конец.

Скулит наш бедный пес до умопомраченья,
то лапой в дверь мою, то в дверь твою скребя.
За то, что разлюбил, я не прошу прощенья.
Прости меня за то, что я любил тебя.
Е.Евтушенко
1966

[Dori]

Вот такая она была непростая, Белла Ахмадулина...

Был вход возбранён. Я не знала о том и вошла.
Я дверью ошиблась. Я шла не сюда, не за этим.
Хоть эта ошибка была велика и важна,
никчемности лишней за дверью никто не заметил.

Для бездны не внове, что вхожи в неё пустяки:
без них был бы мелок её умозрительный омут.
Но бездн охранитель мне вход возбраняет в стихи:
снедают меня и никак написаться не могут.

Но смилуйся! Знаю: там воля свершилась Твоя.
А я заблудилась в сплошной белизне коридора.
Тому человеку послала я пульс бытия,
отвергнутый им как помеха докучного взора.

Он словно очнулся от жизни, случившейся с ним
для скромных невзгод, для страданий
привычно-родимых.
Ему в этот миг был объявлен пронзительный смысл
недавних бессмыслиц - о, сколь драгоценных,
сколь дивных!

Зеницу предсмертья спасали и длили врачи,
насильную жизнь в безучастное тело вонзая.
В обмен на сознание - знанье вступало в зрачки.
Я видела знанье, его содержанья не зная.

Какая-то дача, дремотный гамак, и трава,
и голос влюблённый: " Сыночек, вот это- ромашка",
и далее - свет. Но мутилась моя голова
от вида цветка и от мощи его аромата.

Чужое мгновенье себе я взяла и снесла.
Кто жив - тот не опытен. Тёмен мой взор виноватый.
Увидевший то, что до времени видеть нельзя,
страшись и молчи, о, хотя бы молчи, соглядатай.

(1984. Б. Ахмадулина)

[Elentane]

В оконной раме цепенеет солнце
И стынет небо бледно-голубое.
Утун насупился — на ночь в обиде
За то, что иней принесла с собою.

Проснулась я и воскурила травы —
Дымок их сладкий с жадностью вдыхаю.
Такая жажда от вина хмельного
И так хочу я выпить чашку чая!

Немного пусть, но все же дни короче.
По всем приметам осень на исходе.
Как Чжуисюань, тем больше я страдаю,
Чем дальше мысли горестные бродят.

В вине, пожалуй, я забудусь снова,
И упрекнуть за то меня не смеют:
Я не пила еще за хризантемы,
Что у плетня восточного желтеют.

Ли Цин Чжао

[Kamchadalochka]

ПЕРЕД СНЕГОМ

И начинает уставать вода.
И это означает близость снега.
Вода устала быть ручьями, быть дождем,
По корню подниматься, падать с неба.
Вода устала петь, устала течь,
Сиять, струиться и переливаться.
Ей хочется утратить речь, залечь
И там, где залегла, там оставаться.

Под низким небом, тяжелей свинца,
Усталая вода сияет тускло.
Она устала быть самой собой,
Но предстоит еще утратить чувства,
Но предстоит еще заледенеть
И уж не петь, а, как броня, звенеть.
Ну а покуда - в мире тишина.
Торчат кустов безлиственные прутья.
Распутица кончается. Распутья
Подмерзли. Но земля еще черна.
Вот-вот повалит первый снег.

Д.Самойлов 1964

[Wind]

" Падать без чувств - так близко его ладонь.
Ночь, на щеках не слезы - морская соль.
Встану на берег, выйду к нему босой,
Выйду к нему на дно.

Два часа счастья, больше нельзя просить,
Два часа солнца в пасмурном ноябре.
Полночь, мне с ним не плавиться, но гореть -
Только б хватило сил.

Небо светлеет, волны почти молчат.
Господи, как же трудно, как хорошо...
Утро, на бледной коже блестит ожог -
Жар от его плеча.

Память жестока: слезы мои сквозь смех,
Первый рассвет не выжечь, не смыть водой.
Падать без чувств - так близко его ладонь,
Падать к нему наверх

[Kamchadalochka]

-...Круги по воде, свеча без огня -
Зачем вспоминаю?
Где дом для тебя, где дом для меня -
Не знаешь?

- Не знаю...

- Расступится дождь, повалится снег,
Раскроется полночь...
А что говорят, прощаясь навек -
Не помнишь?

- Не помню...

- Держу на ветру, в раскрытой горсти,
Напрасные годы.
Тогда отпусти, совсем отпусти,
Придумай свободу.
На золото рощ нахлынет зима,
И листьям - не падать.
А наша печаль остынет сама.

- И память?

- И память.

- Единственный раз, забыв про беду,
Надеюсь на чудо.
Захочешь - приду, уйдешь - и уйду,
Забудешь - забуду.

- Свеча без огня, круги по воде,
Раскрытые двери...
Тебе без меня не выжить нигде!!!
Не веришь?

- Не верю.

Татьяна Калинина

[elena S.]

The Lily

The modest Rose puts forth a thorn,
The humble sheep a threat'ning horn:
While the Lily white shall in love delight,
Nor a thorn nor a threat stain her beauty bright.

William Blake

[Kamchadalochka]

Не надо лилий мне,
Невинных белых лилий,
Не тронутых судьбой и выросших в глуши.
Добытые людьми, они всегда хранили
Холодную любовь и замкнутость души.
Хочу я алых роз, хочу я роз влюбленных,
Хочу я утопать в душистом полусне.
В их мягких лепестках, любовью упоенных,
В их нежности живой, в их шелковом огне.
Что лилия пред ней, пред розой темно-алой,
Ведь розу я любил, и вся она моя,
Она мне отдалась, любила и страдала,
Она моя навеки, а лилия - ничья...

Владимир Набоков

[Kamchadalochka]

Украдкой время с тонким мастерством
Волшебный праздник создает для глаз.
И то же время в беге круговом
Уносит все, что радовало нас.
Часов и дней безудержный поток
Уводит лето в сумрак зимних дней,
Где нет листвы, застыл в деревьях сок,
Земля мертва и белый плащ на ней.
И только аромат цветущих роз -
Летучий пленник, запертый в стекле, -
Напоминает в стужу и мороз
О том, что лето было на земле.
Свой прежний блеск утратили цветы,
Но сохранили душу красоты.

Вильям Шекспир
(перевод Самуила Маршака)

[Dori]

Я не то что схожу с ума, но устал за лето.
За рубашкой в комод полезешь, и день потерян.
Поскорей бы, что ли, пришла зима и занесла всё это —
города, человеков, но для начала зелень.
Стану спать не раздевшись или читать с любого
места чужую книгу, покамест остатки года,
как собака, сбежавшая от слепого,
переходят в положенном месте асфальт.
Свобода —
это когда забываешь отчество у тирана,
а слюна во рту слаще халвы Шираза,
и, хотя твой мозг перекручен, как рог барана,
ничего не каплет из голубого глаза.

Бродский

[Dori]

Когда теряет равновесие
твое сознание усталое,
когда ступени этой лестницы
уходят из под ног, как палуба,
когда плюет на человечество
твое ночное одиночество, -

ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия,
произведения искусства,
и – кстати – самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.

Но лучше поклоняться данности
с глубокими ее могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими ее дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими, пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклоняться данности
с убогими ее мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице .
Бродский

[Victoria]

Цветов и неживых вещей
Приятен запах в этом доме.
У грядок груды овощей
Лежат, пестры, на чернозёме.

Ещё струится холодок,
Но с парников снята рогожа.
Там есть прудок, такой прудок,
Где тина на парчу похожа.

И мальчик мне сказал, боясь,
Совсем взволнованно и тихо,
Что там живёт большой карась,
А с ним большая карасиха.

1913. Ахматова. Чётки