Интервью Николая Патрушева Российской Газете

[Samodelkin]

http://www.rg.ru/2014/10/15/patrushev.html

Многие американские эксперты, в частности бывшая госсекретарь США Мадлен Олбрайт, утверждают, что "под властью Москвы" оказались такие огромные территории, которые она не в состоянии освоить и которые, таким образом, "не служат интересам всего человечества". Продолжают звучать утверждения относительно "несправедливого" распределения природных ресурсов и о необходимости обеспечить так называемый "свободный доступ" к ним иных государств.

[Marmot]

http://www.rg.ru/2014/10/15/patrushev.html

Многие американские эксперты, в частности бывшая госсекретарь США Мадлен Олбрайт, утверждают, что "под властью Москвы" оказались такие огромные территории, которые она не в состоянии освоить и которые, таким образом, "не служат интересам всего человечества". Продолжают звучать утверждения относительно "несправедливого" распределения природных ресурсов и о необходимости обеспечить так называемый "свободный доступ" к ним иных государств.

А линк на оригинал есть?

[Vims]

А линк на оригинал есть?

я тут вчера читал
http://www.bbc.co.uk/russian/russia/201 ... _interview

[akela]

линк на оригинал высказывания М.Олбрайт, вероятно имелся в виду.
Есть мнение, что это фейк, циркулирующий уже давно. "Коля Стакан" просто воспроизводит его в очередной раз.

[Samodelkin]

линк на оригинал высказывания М.Олбрайт, вероятно имелся в виду.
Есть мнение, что это фейк...

When Alexander Sibert told President Vladimir Putin that former U.S. Secretary of State Madeleine Albright had said Siberia held too many resources for Russia alone, Putin dismissed the statement as "political erotica." Albright might have found "political fantasy" more appropriate.

http://www.themoscowtimes.com/news/arti ... 93094.html

[Akrav]

http://www.rg.ru/2014/10/15/patrushev.html

Многие американские эксперты, в частности бывшая госсекретарь США Мадлен Олбрайт, утверждают, что "под властью Москвы" оказались такие огромные территории, которые она не в состоянии освоить и которые, таким образом, "не служат интересам всего человечества". Продолжают звучать утверждения относительно "несправедливого" распределения природных ресурсов и о необходимости обеспечить так называемый "свободный доступ" к ним иных государств.

А линк на оригинал есть?

пожалуйста
http://www.google.ca/url?sa=t&rct=j&q=& ... 8437,d.cWc

[Gadi]

http://www.rg.ru/2014/10/15/patrushev.html

Многие американские эксперты, в частности бывшая госсекретарь США Мадлен Олбрайт, утверждают, что "под властью Москвы" оказались такие огромные территории, которые она не в состоянии освоить и которые, таким образом, "не служат интересам всего человечества". Продолжают звучать утверждения относительно "несправедливого" распределения природных ресурсов и о необходимости обеспечить так называемый "свободный доступ" к ним иных государств.

А линк на оригинал есть?

пожалуйста
http://www.google.ca/url?sa=t&rct=j&q=& ... 8437,d.cWc

а это уже наглость ...

[Gadi]

верно замечено

"The Kremlin's entire political strategy at present rests on consciously created myths, and they are beginning to dominate the agenda"

[Samodelkin]

верно замечено

"The Kremlin's entire political strategy at present rests on consciously created myths, and they are beginning to dominate the agenda"

said Alexei Sidorenko, coordinator for the society and regions program at the Carnegie Moscow Center

The Endowment's headquarters are located at 1779 Massachusetts Avenue, NW in Washington, D.C.

[Akrav]

верно замечено

"The Kremlin's entire political strategy at present rests on consciously created myths, and they are beginning to dominate the agenda"

said Alexei Sidorenko, coordinator for the society and regions program at the Carnegie Moscow Center

The Endowment's headquarters are located at 1779 Massachusetts Avenue, NW in Washington, D.C.

[Akrav]

пожалуйста
http://www.google.ca/url?sa=t&rct=j&q=& ... 8437,d.cWc

а это уже наглость ...

Есали бы вы почитали доклад, то у вас вопросов о линке на оригинал не возникало бы. Прочтите хотябы conclusion -- последний абзац на последней странице.
Смысл примерно такой:
Смещение власти России над хартландом не даст ничего если контроль там установят японцы или китайцы. Подразумевается только наглосаксонский контроль.
Доклад 1904 года. В 1905 в России уже революция. Пока неудачная. Обратите внимание сначала России организовывают войну, а потом революцию. (На Украину в наши дни Россия армией не полезла, чем сорвала планы организаторов запланированной революции в России.)

Далее в 1917 году февральская революция о которой Милюков писал, что она произошла без участия тех сил, которые изнутри разрушали россию. Кому как ему не знать он возглавлял часть этих сил. Потом Керенский сливает страну, доводит население до апатии и передает страну большевикам. Большевики проводят революцию накануне собрания, на котором могли бы получить власть легально, но надо именно нелегально! (Узнаете почерк? На Украине сегодня власть тоже получена нелегально.) Все! Страна расколота надвое и начинается гражданская война. Русские убивают русских.
Британия и Франция вводят войска (под Британией подразумеваются и вассальные страны как Канада, хотя Франция тоже их вассал уже), чтобы закрепиться на территории хартланда. Но кишка оказалась тонка, тогда решили сначала сократить население. Так что сокращение населения России есть первоочередная задача мировой демократии.

Кстати еще один из лидеров подрывных сил эсер Чернов (он был единственным немецким агентом во временном правительстве. Все остальные были британскими агентами.) В книге:
http://www.livelib.ru/book/1000032633

oписал эпизид о том, а как Йозеф Пилсудский еще до убийства эрцгерцога Фердинанда рассказал ему, что скоро будет большая война, в котрой сначала Германия и Австрия победят Россию, а потом их победят Британия, Франция и США.

[Akrav]

Чернов Виктор Михайлович
Перед бурей

Я пишу это, чтобы объяснить, почему в рядах ППС господствовало тогда величайшее доверие к нашей партии и вы­сокая оценка ее высоко над междунациональными распрями поднявшейся всечеловечности. Но именно поэтому, помню, на нас пахнуло чем-то необычным и тревожным от выступления Иосифа Пилсудского в начале 1914 г. Этот властный и энер­гичный лидер польского социализма всегда производил на меня такое впечатление, что социализм у него был лишь средством, а национализм целью. И оно было только подкреплено прочитанной им в Париже в январе 1914 года в зале Географическо­го Общества лекцией, оставившей сильное впечатление.
Лектор показал себя человеком, знающим, чего он хочет, умеющим зорко следить за направлением общего хода собы­тий, не боящимся предвидеть и предрекать ближайший их оборот и с ним сообразовать свою тактику. Пилсудский уве­ренно предсказывал в близком будущем австро-русскую вой­ну из-за Балкан. Не было у него сомнений и в том, что за Австрией будет стоять -- да и теперь уже скрыто стоит -- Германия. Он высказал далее уверенность, что и Франции нельзя будет, в конце концов, остаться пассивным зрителем конфликта: день, в который Германия вступится открыто за Австрию, будет кануном того дня, когда Франции придется, в силу связующего ее договора, вмешаться на стороне Рос­сии. Наконец, Британия, полагал он, не сможет оставить на произвол судьбы Францию. Если же соединенных сил Фран­ции и Англии будет недостаточно, они вовлекут рано или поздно в войну на своей стороне и Америку.
Анализируя, далее, военный потенциал всех этих держав, Пилсудский ставил ребром вопрос: как же пойдет и чьей {297} победой кончится война? Ответ его гласил: Россия будет поби­та Австрией и Германией, а те, в свою очередь будут побиты англо-французами (или англо-американо-французами). Во­сточная Европа потерпит поражение от Европы Центральной, а Центральная, в свою очередь, от Западной. Это и указыва­ет полякам направление их действий...
Не могу похвалиться проницательностью: меня осаждали самые разнообразные колебания и сомнения. Да, полагал я, гипотеза Пилсудского не исключена. Но ведь, если Россия по­терпит ряд поражений, полунемецкая дворцовая камарилья сумеет примирить Николая с Вильгельмом не чересчур доро­гой для первого ценою: они как-нибудь по-новому сговорятся о Польше, но никаких "освобождений" из этого для поляков не получится: просто германская доля в Польше увеличится за счет русской.
Я, увы, никак и представить себе не мог, чтобы Россия была выведена из войны и на время превращена в германского вассала какими-нибудь другими руками, а не руками Дурново и Протопопова, всегда предпочитавших со­хранение дружбы с Германией. Того, что произойдет на са­мом деле, никто представить себе не мог: Пилсудский тоже не был исключением. Без этого никем не угаданного оборота событий план Пилсудского оказался бы карточным домиком, мечтой политического комбинатора. На этот раз, однако, история обманула все предвидения и все расчеты; но обма­нула так, что Пилсудский вышел на первых порах несомнен­ным бенефициантом создавшейся конъюнктуры.
В чем должна состоять польская тактика, Пилсудский в своей лекции намекал. Но Пилсудский, видимо, считал нужным объясниться с нами напрямик и расшифровать всё, о чем в зале Географического Общества говорил обиняком. Ко мне от ППС (тогда это значило от Пилсудского) явился для со­вершенно конфиденциальных разговоров старый польский революционер и социалист Иодко (если не ошибаюсь, он кон­чил жизнь послом Речи Посполитой в Константинополе).
Этот разговор в моей памяти останется, как один из самых замечательных, которые мне приходилось вести. Длил­ся он очень долго. Чем дальше подвигался он вперед, тем больше оба мы становились внутренне взволнованными; но именно потому в самых трудных пунктах мы держались с {298} величайшей сдержанностью. В конце концов, понимали мы друг друга с полуслова и "агитировать" друг друга не собирались. А что мы встретились друг с другом не для того, чтобы вести переговоры, а объясниться и распрощаться, это, надо думать, Пилсудскому с самого начала было ясно, а для меня выясни­лось тотчас, как только его посланник коснулся самого суще­ства дела.
-- Против истории идти нельзя, нельзя "переть против рожна", -- говорил он, -- не менее абсурдно было бы для нас остаться простыми зрителями событий. Это возможно для кого угодно, только не для нас, поляков. Кто в критический, поворотный момент истории не хочет встать ни на одну из борющихся сторон, тот ничего, кроме тумаков, ни откуда не получит. Если наша партия своего выбора не сделает, то по­ляки Кракова и Познани будут драться в рядах немецких армий против поляков Варшавы, Лодзи и Люблина. И мы окажемся, если не виновниками, то попустителями этого ужа­са: брат, идущий на брата, без того, чтобы Польская Социа­листическая Партия указала им выход из трагического ту­пика! Нет, наша партия этого не переживет. Мы не можем и не должны дожидаться того момента, когда половина поля­ков окажется мобилизованной в австро-германскую армию, а другая -- в русскую, для целей полякам одинаково чуждых. Иного выхода нет. Мы сами должны мобилизовать всех по­ляков, и во имя лишь общей нашей цели: освобождения Поль­ши, всей Польши.
-- Это неплохо звучит в теории, но как это будет вы­глядеть на практике?
-- Просто и ясно. Если первым, предварительным резуль­татом войны будет поражение России, мы прежде всего долж­ны добиться освобождения русской части Польши, тем более, что она и самая большая и наиболее исконни-польская из трех ее частей. Скажите мне прямо: имеем ли мы на это право или не имеем?
-- Вы имеете право не только на это; но и на большее: на воссоединение всех трех частей. Но вопрос не в "праве", а в том, как это право реализовать. Вы же ведь не думаете, что на это вы будете иметь санкцию Германии и Австрии?
-- А почему нет? На это будет тем больше шансов, чем {299} успешнее польская военная сила параллельно с германской будет очищать губернии "царства польского" от русской вла­сти и ее сил; и чем большим подспорьем для ликвидации рус­ской власти над Польшей будет нами организованная польская партизанщина, дезорганизующая коммуникации и вообще тыл русских армий.
-- В войне нет просто параллельных действий против общего врага, а есть действия союзные.
-- Это почти так, и всё же не вполне так, -- история знает примеры параллелизма действий и без настоящего союза.
-- Во-первых, очень плохие примеры, весьма несовершен­ные, по сравнению с примерами действий формально объеди­ненных. А, во-вторых, простой параллелизм действий еще воз­можен там, где действующие против одного врага силы имеют каждая свой отдельный фронт и свою отдельную базу. А тут база противорусской войны может быть только целиком в немецких руках, а это ставит вас в полную зависимость от немцев: не обманывайте же самих себя.
-- Пусть так, не спорю, и понимаю, что это -- особен­ность положения, очень для нас неблагоприятная. Но над этим мы не властны.
-- Значит, вы будете организовывать польские бригады, инкорпорированные в германскую армию? Вы будете частью силы, враждебной России и ее союзникам?
-- Я буду с вами совершенно откровенен -- только, ра­зумеется, то, что будет мною здесь сказано с глазу на глаз, публичному оглашению не подлежит. Мы уже теперь усилен­но подготовляемся на случай всеевропейской войны. Да, мы готовы инкорпорироваться в одну из собирающихся действо­вать на русско-польской территории армий. Только мы пред­почитаем германской армии -- австрийскую. У нас в Галиции уже идет военная подготовка польских военных кадров... Ав­стрию мы предпочли Германии, потому что она слабее и ей можно будет ставить условия.
-- А с ее стороны не будет условий -- вроде принца из Габсбургской династии на польском престоле или, как наи­меньшее, ограничение будущего польского государства раз­мерами только русской части Польши?
{300} -- Предположим. Однако же, с польской точки зрения, независимое государство даже только из одной части, из рус­ской Польши -- всё же лучше, чем ничего. Главное для нас -- получить какую-либо свою собственную территорию, где будет формироваться самостоятельная польская армия. Не забы­вайте, что после разгрома царской армии европейский Запад оружия не сложит, и немецкий блок раньше или позже испы­тает в свою очередь судьбу России. Вот когда наступит вре­мя для освобождения и прусской, и австрийской части Поль­ши; а немецкий принц, если таковой будет посажен, будет нами низложен.
-- Значит, ваши слова о перемене ориентации на фран­цузскую есть заранее предусмотренный и планированный ма­невр?
-- Святая истина, и для Парижа, и для Лондона это не является тайной. Первая фаза войны -- мы с немцами против русских. Вторая и заключительная фаза войны -- мы с англо-французами против немцев.
С минуту продлилось молчание. Наконец, Иодко снова заговорил:
-- Теперь всё сказано. О подробностях и всяких возмож­ных осложнениях будет время говорить и даже подробно де­батировать потом... если окажется, что есть смысл этим заняться. Но прежде всего -- основной вопрос. Зная буду­щую нашу позицию в надвигающейся войне и зная общий наш план вмешательства в ее ход, -- сохраните ли вы, со­хранит ли ПСР сочувствие нашей освободительной войне, останется ли, в главном и целом, -- нашим союзником, сое­диняющим свою борьбу против царизма с нашей борьбой, или... или нам грозит расхождение?
Видя, что я молча прошелся несколько раз по комнате, Иодко прибавил:
-- Я понимаю, что вы вряд ли решитесь, да и вряд ли вправе дать мне ответ без совещания с другими ответствен­ными товарищами... Мы и сами имеем пока ввиду лишь дать вам повод и материал для такого совещания. Мы еще не во­юем, время у нас есть. Да и военные тучи могут рассеяться. Но всё же ведь лучше предвидеть всё на худой конец, не правда ли?
{301} Я вскинулся:
-- Нужны ли эти оговорки? По совести говоря, они зву­чат неубедительно. У вас ведь война имеется в виду не "на худой конец", напротив: вы ведь в сущности возвращаетесь к мотивам времен Мицкевича -- "Боже, дай нам европей­скую войну, которая освободит Польшу". Вот эта-то ваша пси­хология нас с вами теперь и разводит в разные стороны. Буду­щая мировая война, если она разразится, будет, с нашей точки зрения, катастрофою, от которой стынет кровь в жи­лах, и это не позволяет ставить на нее какие бы то ни было ставки...
-- О, с точки зрения общей гуманности, -- холодно-вежливым тоном, не без оттенка иронии, вставил Иодко, -- поверьте, и мы вполне разделяем ваши чувства.
-- Нет, вы их не разделяете, ибо они идут гораздо даль­ше абстрактной гуманности. Поймите же и вы нас. Война расстроит все наши планы и все расчеты, она перевернет всё вверх ногами, всё предоставит бесконтрольной игре слепых, разнузданных сил. Их последствия никем не могут быть пред­видены, их величина заранее измерена и взвешена быть не может. В послевоенном хаосе может бесследно погибнуть всё, в чем мы видели лучшее из своих завоеваний, в чем была наша гордость. Тот план, который мы вычитывали и вместе боялись вычитать из парижской лекции вашего лидера, будет одной из дерзновеннейших авантюр в истории. Ее успех не вовсе исключен, но если судьба им ее и увенчает, то с даль­нейшими неизмеримыми последствиями, которые могут ока­заться роковыми...
-- Ваше пророчество разделяет судьбу всех пророчеств:
оно туманно. Вы хотите сказать: "Крез, перейдя Галис, раз­рушит большое царство". Но вы забываете, что нам терять нечего.
-- Терять можно не одни лишь материальные и юриди­ческие ценности, но и моральные. Скажу немного. Будь ППС не более, как чисто национальная партия...
-- Более глубоко национальной, чем наша партия, в Польше нет!
-- Я сказал: чисто национальная. У такой партии план ваш был бы естественным. Националист способен делать {302} самую азартную ставку на всеобщее пришествие "труса, глада, огня, меча и нашествия иноплеменных", лишь бы была до­стигнута его национальная цель; он не ставит вопроса, не слишком ли дорогою ценою обойдется она всему человече­ству. Его лекарства всегда могут оказаться горше самой бо­лезни. Но партия социалистическая может иметь только та­кую стратегию и тактику, при которой с ней сможет всё вре­мя идти в ногу и весь Интернационал.
-- До Бога высоко, до Интернационала далеко. Нас сей­час интересует не он, а ваша партия.
-- Наша партия? Думаю, что могу уверенно сказать за нее: с болью души нам придется отметить -- наш с вами до­селе ничем не омраченный союз в борьбе против царизма неизбежно оборвется.
-- Как? Вы прекратите борьбу с царизмом?
-- Мы ее не прекратим, но воинские части, инкорпори­рованные в одну из немецких армий, будут всем русским на­родом встречены, как его враги, а не союзники: ничего дру­гого вы ожидать не можете.
И, на протестующий жест Иодко, я продолжал:
-- Понимаю, что вы такими стать не хотите, но объек­тивная логика вещей будет сильнее ваших желаний и субъ­ективных намерений. Величайшее русско-польское отчужде­ние придет и не думаете ли вы, что из него может родиться в будущем какой-нибудь акт возмездия со стороны России?
-- Должен ли я это понять, как угрозу?
-- Нет, об угрозе с нашей стороны не может быть и речи. Я говорю не о нашей России, -- когда-то она будет. Го­ворю о России, податливой к сведению национальных счетов, о России, для которой оправданием противопольских чувств будет то, что она видела вас против себя под знаменем Габ­сбургов или Гогенцоллернов, для нее это безразлично...
Иодко был, видимо, глубоко взволнован. Надо было кон­чать. Фразы были излишни. Мы говорили на разных языках.
-- Хочу верить, что польский народ когда-нибудь раз­очаруется в политике дерзновенных международных аван­тюр и что его социалистические лидеры захотят вернуться с путей, которые сейчас нас непоправимо разделяют, на те пути, {303} которые нас соединили и сдружили -- смею думать, на благо обоих народов. Верьте, что тогда протянутая вами рука встретит нашу братскую руку, без оглядки на прошлое, со взглядом, устремленным не назад, а вперед. Иодко поднялся с кресла и взялся за шляпу.
-- Мне тоже было больно услышать то, что я сейчас от вас услышал. Хотелось верить, что если уж не вся ваша пар­тия в целом, то хоть лично вы, -- мы вас считали испытанным другом Польши, -- нас поймете и не обидите порицанием. Но нет: русский поляка, должно быть, никогда не поймет. Вы никогда не бывали в положении подобном нашему. Вам оно так же мало знакомо, как мужчине -- муки роженицы. Завтра может быть, поражения русской армии заставят зашататься царский трон -- русские почти всегда выигрывали от цар­ских неудач и проигрывали от царских побед -- и вы требуете от нас, чтобы мы пропустили этот момент, чтобы мы упу­стили случай, бывающий раз в столетие, и не попробовали вер­нуть себе независимость и свободу? Да, я знаю, знаю, -- отве­тил он на мое протестующее движение, -- вы скажете, что мы из огня попадаем в полымя, что кайзерское рабство внеш­ним образом культурнее царского, но внутренне опаснее, под­секая глубочайшие экономические корни нашего бытия. Но, во-первых, мы еще посмотрим -- откуда вы взяли, что нам к концу войны не удастся и от кайзерского засилья отде­латься, как от царского? А, во-вторых, пусть выйдет по-вашему. Но разве нет русской поговорки: хоть горше, да по-иному. Так чувствует себя вся русская часть Польши, и мы заодно с ней, мы ее плоть и кровь.
Я заранее решил оставить за Иодко последнее слово и не прерывать его. Но здесь не выдержал и поставил еще один вопрос:
-- Если я правильно вас понял, вы принятие вашего "пла­на кампании" не ставили в зависимость от того, какое он встретит отношение со стороны нашей партии? Мы стоим перед совершившимся фактом, и решение ваше оконча­тельное?
-- Да, точно так. Вы не ошиблись. Можно сказать: "жребий брошен".
И, пробормотав еще какие-то неловкие и стесненные {304} прощальные слова, мы разошлись... Иодко, во всяком случае, пожелал нашей партии лучших успехов во всех ее начина­ниях. Я, по совести, не мог ответить ему тем же и пожелал Партии Польских Социалистов благополучно пережить жду­щие ее тяжелые испытания...
Чего-то подобного я уже ожидал и опасался. И всё же мне было неизъяснимо тяжело.

[Akrav]

Кстати о пользе демократии. Именно демократические выборы короля Польши ослабили страну настолько, что в конце концов ее территорию поделили между собой Германия, Австрия и Россия.

[Gadi]

пожалуйста
http://www.google.ca/url?sa=t&rct=j&q=& ... 8437,d.cWc

а это уже наглость ...

Есали бы вы почитали доклад, то у вас вопросов о линке на оригинал не возникало бы. Прочтите хотябы conclusion -- последний абзац на последней странице.
Смысл примерно такой:
Смещение власти России над хартландом не даст ничего если контроль там установят японцы или китайцы. Подразумевается только наглосаксонский контроль.
Доклад 1904 года. В 1905 в России уже революция. Пока неудачная. Обратите внимание сначала России организовывают войну, а потом революцию. (На Украину в наши дни Россия армией не полезла, чем сорвала планы организаторов запланированной революции в России.)

Далее в 1917 году февральская революция о которой Милюков писал, что она произошла без участия тех сил, которые изнутри разрушали россию. Кому как ему не знать он возглавлял часть этих сил. Потом Керенский сливает страну, доводит население до апатии и передает страну большевикам. Большевики проводят революцию накануне собрания, на котором могли бы получить власть легально, но надо именно нелегально! (Узнаете почерк? На Украине сегодня власть тоже получена нелегально.) Все! Страна расколота надвое и начинается гражданская война. Русские убивают русских.
Британия и Франция вводят войска (под Британией подразумеваются и вассальные страны как Канада, хотя Франция тоже их вассал уже), чтобы закрепиться на территории хартланда. Но кишка оказалась тонка, тогда решили сначала сократить население. Так что сокращение населения России есть первоочередная задача мировой демократии.

Кстати еще один из лидеров подрывных сил эсер Чернов (он был единственным немецким агентом во временном правительстве. Все остальные были британскими агентами.) В книге:
http://www.livelib.ru/book/1000032633

oписал эпизид о том, а как Йозеф Пилсудский еще до убийства эрцгерцога Фердинанда рассказал ему, что скоро будет большая война, в котрой сначала Германия и Австрия победят Россию, а потом их победят Британия, Франция и США.

какое весь этот ... "контент" имеет отношение к оригиналу высказывания Олбрайт?

[Akrav]

какое весь этот ... "контент" имеет отношение к оригиналу высказывания Олбрайт?

Неужели не ясно?
Красная нить геополитики наглосаксов, опирающейся на доклад:
"Русских надо сокращать, чтобы не мешали владеть тем, чем они не по праву владеют."