http://ej.ru/?a=note&id=28351
Если референдум по вопросу о присоединении территории M к государству N проведён в условиях оккупации территории M солдатами и офицерами государства N, то кто же тот «сам», который в этих условиях «определился»? Чья воля была тут изъявлена? Видимо, того, кто отдал солдатам и офицерам приказ «начинать работу по возврату Крыма» и лично следил за его выполнением.
И на десерт: в постановлении Верховной Рады АРК «О проведении общекрымского референдума» решение о назначенииреферендума на 16 марта идёт вторым пунктом. А первым пунктом там значится: «Войти в состав Российской Федерации в качестве субъекта Российской Федерации»[29]. До референдума о «вхождении» ещё 10 дней — а уже постановлено «войти»!
Всё это вместе означает, что голосовательное мероприятие 16 марта ни с какого бока не может считаться юридически значимым референдумом. Так оно и было определено резолюцией Генассамблеи ООН от 27 марта 2014 г.[30] (за эту резолюцию проголосовали 100 стран, против — только 11, включая Россию). Попытка же выдать незаконный референдум за законный и навязать его результат как решение, обязательное к исполнению, в любой уважающей себя стране будет квалифицирована как преступная, тем более если она используется для сецессии.