Роберт Гернхардт

[Игорь Николаевич]

Роберт Гернхардт (Robert Gernhardt) 1937 – 2007, немецкий писатель, поэт, график и художник. Стал особенно популярным благодаря своим сатирическим стихам, русскоязычному читателю он практически неизвестен.

(Перевод с немецкого мой – И.Н.)


***

В каждой бабе, не секрет,
Сексуальный скрыт объект
А мужик, на то и прыть,
Должен сей объект раскрыть.

Баба мужа не найдет –
Так объект и пропадет!



Я сказал

Я сказал: «Да будет свет!»
Темнота была в ответ.

Я сказал: «Хочу вино!»
Выпил воду все равно

«Исцелись!» я приказал,
Но здоровей никто не стал

Тут и еж понять бы смог,
Что выходит я не Бог.



Стих в тридцать слов

Написал как был готов
На листе я девять слов
Не успел и растеряться
Как их стало восемнадцать!
Все равно нет смысла злиться
Напишу я лучше тридцать:
30!


Маленькие неприятности больших людей: Кант

Однажды Кант забыл слова
Сказать когда хотел.
Часами молча он стоял
И молча он сидел

На радость Канту, наконец
Позвали на обед
И в счастье молвил он слова:
«А что там на десерт?»


***
Я много болею
И много лежу.
Я стал много думать,
Про жизнь я сужу:

Стань мудрым скорее,
Пока им не стал!
Когда-то велик был,
Теперь - очень мал

Когда-то был счастлив,
Теперь не в ходу
Чуть-чуть совсем пожил,
И будешь в гробу!


Всегда

Всегда, всегда, я знаю всегда,
Найдется кто-то проворней тебя:
Ты ползешь, а он идет
Ты пойдешь, и он пойдет
Чуть припустишь, он уж в бег
И всегда проворней всех!


Всегда, всегда, я знаю всегда,
Найдется кто-то способней тебя:
Ты читаешь, а он учит
Учишь ты, а он изучит
Ты изучишь - он найдет
И всегда вперед придет!


Всегда, всегда, я знаю всегда,
Найдется кто-то известней тебя:
Ты в газете – а он в книге,
В книге ты, а он в эфире,
Ты в эфире – он в народ,
И уж бронзовый встает,
И тропа не зарастет!


Всегда, всегда, я знаю всегда,
Найдется кто-то достойней тебя:
Пишешь ты, его читают
Ты читаем, а он покупаем
Не угнаться, просто смех,
Он опять достойней всех!


Всегда, всегда, я знаю всегда,
Найдется кто-то любимей тебя:
Тебя хвалят, его любят
Тебя любят и голубят
А его боготворят!
И опять он в первый ряд!


Всегда, всегда, я знаю всегда,
Найдется кто-то лучше тебя:
Ты чихнул, а он в постель
Умер ты, а он истлел
И пока тебя ругают,
Матерят и обсуждают
Про него народ забыл
И опять он победил!
Как всегда он победил!


Ода непристойному рисунку в мужском туалете

Здравствуй пенис на стене,
Ты о чем там шепчешь мне?

Рисовал его я сам,
Был чуть помоложе
И по памяти чертил,
И с натуры тоже

Привыкал им дорожить
И берег как мог,
Чтобы ночью мог служить
Боевой свой долг

О прошедших временах
Места грусти нету
Глянь, опять он на стене
Нарисован кем-то.

Он готов как канонир,
Чтобы в нужный срок
Мощно впрыснуть в этот мир
Жизни белый сок

И не важно мой иль твой,
Он за всех в ответе
В общем, как и не суди,
Все мы его дети.



Неизбежная встреча

В мой последний час сознанья
Ярким днем, иль при луне
В точный миг, без опозданья
Постучится смерть ко мне.

Здравствуйте! Прошу входите!
(Буду вежлив, без прикрас)
Вы неловкость мне простите
Для меня все в первый раз!

Даже в темном мраке ночи
От косы сияет свет.
Сразу видно как отточен
Этот важный инструмент

И часов песочных Ваших
Ноша будет так легка!
До обидного как мало
Остается там песка!

Что мне делать дальше?
К яме? Повернуться? Прямо встать?
Как-то даже и не страшно
В первый раз мне умирать

Как, прошу Вас, научите,
Сбросить тяжесть всех грехов....?
Что сказали Вы? «Молчите?»
Все! Я кончил! Я готов!

[Аман Ванкуверский]

(Перевод с немецкого мой – И.Н.)

Я сказал: «Да будет свет!»
Темнота была в ответ.

Я сказал: «Хочу вино!»
Выпил воду все равно

«Исцелись!» я приказал,
Но здоровей никто не стал

Тут и еж понять бы смог,
Что выходит я не Бог.

Прекрасно! You made my day

Стих в тридцать слов

Написал как был готов
На листе я девять слов
Не успел и растеряться
Как их стало восемнадцать!
Все равно нет смысла злиться
Напишу я лучше тридцать:
30!

Напомнило:

Ну, Виоланта! Задала урок!
Не сочинил я сроду ни куплета,
А ей — изволь сонет. Сонет же — это
Геенна из четырнадцати строк.

А, впрочем, я четыре превозмог,
Хоть и не мыслил о судьбе поэта...
Что ж, если доберусь я до терцета,
Катрены не страшны мне, видит бог.

Вот я трехстишья отворяю дверь...
Вошел. И не споткнулся, право слово!
Один терцет кончаю. А теперь,

С двенадцатым стихом — черед второго.
Считайте строчки! Нет ли где потерь?
Четырнадцать всего? Аминь! Готово

[Игорь Николаевич]

Напомнило:

Ну, Виоланта! Задала урок!
Не сочинил я сроду ни куплета,
А ей — изволь сонет. Сонет же — это
Геенна из четырнадцати строк.

А, впрочем, я четыре превозмог,
Хоть и не мыслил о судьбе поэта...
Что ж, если доберусь я до терцета,
Катрены не страшны мне, видит бог.

Вот я трехстишья отворяю дверь...
Вошел. И не споткнулся, право слово!
Один терцет кончаю. А теперь,

С двенадцатым стихом — черед второго.
Считайте строчки! Нет ли где потерь?
Четырнадцать всего? Аминь! Готово

Классно!
Только, по-моему, в сонете две последних строки должны рифмоваться? А может и нет?

[Victoria]

Увлекательно. Спасибо!

... рассмотрим четырнадцатистишие, потому что оно имеет фиксированную форму, являющуюся одной из наиболее популярных известных в истории - сонет. Сонет - это стихотворение из 14 стихов, построенное по схеме abbaabbaccdede, то есть два четверостишия и два трёхстишия. Сонет появился в европейской литературе ещё в XIII веке. Одной из вершин поэзии Возрождения являлись сонеты Ф. Петрарки, обращённые к Лауре. Сонет часто имеет нарушения строгой рифмовой схемы. Например, 66-ой сонет Шекспира в переводе С. Маршака:

Зову я смерть. Мне видеть невтерпёж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье.

И совершенству пошлый приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой.

И прямоту, что глупостью слывёт,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,

И праведность на службе у порока.
Всё мерзостно, что вижу я вокруг,
Но как тебя покинуть, милый друг!

Заключение сонета может охватывать все шесть последних строк (в данном случае - две). В данном сонете не соблюдено правило общих рифм в двух катренах. Имеются варианты сонетов: хвостатый сонет - два четверостишия и три терцета; сплошной сонет - на двух рифмах; опрокинутый сонет - два терцета и два четверостишия; безголовый сонет - одно четверостишие и два терцета; половинный сонет - четверостишие и терцет; хромой сонет - неравностопность четвертого стиха в катренах и т. д.

Сонет развивается и сплетается в ещё более сложную форму - венок сонетов. Венок сонетов состоит из пятнадцати сонетов. Первая строка каждого сонета повторяет последнюю строку предыдущего; заключительный сонет (магистрал) повторяет каждую строку каждого сонета, связывая их воедино. Таким образом, венок сонетов представляет собой двести десять строк, четырнадцать из которых употреблены троекратно. Венок сонетов очень сложен для написания, тем более правильный, без нарушения правил построения одного сонета. Венки встречаются у В.Брюсова, И.Сельвинского, М.Богдановича. Блестящий венок сонетов создал современный поэт и рок-музыкант Сергей Калугин.

Отмечу, что четырнадцатистишие совсем не обязательно является сонетом. Read more

* * *
Интересно сравнить:

Мне Виолантой на мою беду
сонет заказан был, а с ним мороки:
четырнадцать в нём строк, считают доки
(из коих правда, три - уже в ряду).

А вдруг я рифмы точной не найду,
слагая во втором катрене строки!
И всё же, сколь катрены ни жестоки,
господь свидетель - с ними я в ладу!

А вот и первый подоспел терцет!
В терцете неуместна проволочка,
постойте, где же он? Простыл и след!

Второй терцет, двенадцатая строчка.
И раз тринадцать родилось на свет -
то всех теперь четырнадцать, и точка!

Перевод П. Грушко

[Аман Ванкуверский]

Только, по-моему, в сонете две последних строки должны рифмоваться? А может и нет?

У Шекспира - да. А так - нет
"cde cde" - достаточно классическая форма.

Венок сонетов...

Страшная вещь...

Интересно сравнить...

Вот еще на английском