Религия денег Духовно-религиозные основы капитализма

[Samodelkin]

Читая книгу Катасонова В. Ю. Религия денег Духовно-религиозные основы капитализма ...

[Samodelkin]

Мне ... представляется абсурдным такое понятие, как «рыночная экономика». Ведь «экономика» — слово греческого происхождения и в переводе на
русский означает «домостроительство». То, что мы по привычке продолжаем называть «экономикой», сегодня уже никак не назовешь домостроительством. Экономику давно вытеснило то, что в том же греческом языке называется хрематистикой — искусством накапливать богатство. Термин «хрематистика» был введен в оборот еще Аристотелем. Этот древний философ показывал, что экономика и хрематистика — антиподы, и что хрематистика губительна для общества. По сути, она ведет к уничтожению «экономики», т.е. фактически она может быть названа «доморазрушением».

[Samodelkin]

Современная «экономика» — царство монополий частных транснациональных корпораций и банков. Плюс государство как крупный
(или крупнейший) хозяйствующий субъект-монополист. Там, где монополия, конкуренции нет, а где нет конкуренции — нет и рынка. Формально «независимые»
компании малого и среднего бизнеса интегрированы в монопольные структуры и живут по правилам, которые
диктуют гиганты бизнеса. Рынок — это, образно выражаясь, прошлогодний снег, которого на дворе XXI века давно уже не осталось.

[Samodelkin]

Современный капитализм представляет собой, прежде всего, не экономическое, а духовное явление. Он имеет все признаки религии, его отличие от других традиционных религий заключается в том, что это де-факто существующая религия, официально не объявляющая о своем существовании. Эта нелегально (точнее сказать, незримо) существующая религия по своим основным установкам диаметрально противоположна христианству. Ее можно назвать «религией денег».

[Samodelkin]

Идеологи российских «реформ» с самого начала наложили «табу» на употребление слова «капитализм». Для «нейролингвистического программирования» сознания
(проще говоря, зомбирования) наших людей стали использоваться благозвучные термины «рынок», «рыночная экономика», «рыночная система». В современных
учебниках по экономике вы можете вообще не обнаружить слова «капитализм», зато термин «рыночная экономика» встречается на каждой странице, иногда несколько
раз. При этом смысл термина толком не объясняется. Между тем термин «рыночная экономика» не менее абсурден, чем «капиталистическая экономика» ...
Важнейшим признаком рынка, как нам объясняют учебники по «экономике», является конкуренция, которая обеспечивает «автоматическое» («стихийное»)
формирование цен. Последние являются «равновесными», «справедливыми» и т.п. При рыночных отношениях продавцы и покупатели имеют свободу (и возможность) выбора
контрагентов, право прямого общения между собой и т.п. и т.д. Не хочу утомлять читателя пересказом учебников по «экономике», а задам вопрос: «Где вы видели такой рынок?».
Отвечу: такого рынка давно уже нет нигде в мире. Может быть, он был во времена Адама Смита, а может быть, даже до него. Рынок (так же, как и экономика) давно «умер».
Главная причина его «смерти» в том, что в «экономике» наступило господство монополий (трестов, концернов, синдикатов, картелей), которые стали диктовать свои условия другим
участникам «рынка».

[Samodelkin]

Исторические факты свидетельствуют о заметном вытеснении протестантами евреев на начальном этапе развития капитализма даже из их традиционной
ниши — ростовщического бизнеса. Однако в стратегическом плане неоспоримое преимущество на стороне евреев — именно потому, что деньги они рассматривали
и рассматривают не как самоцель, а как средство. Протестанты инвестировали деньги только в деньги, иудеи — в деньги и во власть. А власть обеспечивала вторым
преференции в той же экономике. Например, с ее помощью они добились контроля над эмиссией денег, т. е. над «печатным станком». Так что в стратегическом плане
иудаизм оказался более «конкурентоспособен», чем протестантизм.

[Samodelkin]

Наблюдаются определенные параллели с иудаизмом, который характеризуется презрительным отношением иудеев (евреев) к тем, кто не принадлежит к их племени. Согласно
талмудическому иудаизму для иудеев остальные — не просто «чужие», они даже не люди, а просто живые существа, имеющие внешность человека. В Ветхом завете мы встречаем
много мест, где проводится четкое деление на «своих» и «чужих». В контексте рассматриваемых нами экономических проблем весьма значимым является следующая
установка иудаизма: «Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост; иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не
отдавай в рост» (Втор. 23: 19-20). Поэтому приведенная выше установка из Второзакония последовательно реализовывалась (и продолжает реализовываться)
носителями иудаистской идеологии через практику ростовщической эксплуатации всех «чужих».

В экономической науке Запада моделью и эталоном такого индивидуализма является Homo economicus — человек экономический. Он представляет
собой крайнюю степень индивидуализма, когда к «своим» человек относит только самого себя (ego), а все остальные — «чужие». Сегодня мы наблюдаем на Западе
распад даже «первичной ячейки» общества — семьи, что знаменует вступление западной цивилизации в финальную стадию дробления общества.

[Samodelkin]

Для пришельцев (эмигрантов, колонистов) местные все поголовно были «чужаками», к которым можно (и нужно) относиться жестоко
— как к скотам или зверям. То есть убивать, эксплуатировать, грабить и обманывать. Также хищнически можно относиться к окружающей природе, культуре местного
народа и его истории. Как пишет Зомбарт, «иноземец не ограничен никакими рамками в развитии своего предпринимательского
духа, никакими личными отношениями: в своем кругу он встречает только чужих... Только беспощадность, которую проявляют к чужим, могла придать капиталистическому
духу его современный характер»Зомбарт выделяет две основные категории таких беспощадных пришельцев: евреев, которые были перманентными
мигрантами по всему миру, и европейских колонистов в Новом Свете. Первые имели очень длительный опыт наживаться на «чужих» и выступали в качестве
учителей; вторые оказались очень способными учениками, которые нередко превосходили своих учителей. Как пишет Зомбарт, « ... приносящие выгоду дела вначале вообще
совершались лишь между чужими, тогда как своему собрату помогали; взаймы за проценты дают только чужому... так как только с чужого можно беспощадно требовать
проценты и капитальную сумму, когда он их уплачивает (здесь Зомбарт имеет в виду известную установку древних евреев из Второзакония. — В. К.). Правом иноземцев
было, как мы видели, еврейское право свободной торговли и промышленной торговли».
Беспощадность и хищничество пришельцев усиливаются тем, что их сознание ориентировано не на прошлое или даже настоящее, а устремлено исключительно
в будущее, ради чего можно жертвовать прошлым и настоящим. Безусловно, такой фанатизм также имеет религиозное происхождение. «Для переселенца, — пишет
Зомбарт, — как для эмигранта, так и колониста — не существует прошлого, нет для него и настоящего. Для него существует только будущее. И раз уж деньги поставлены
в центр интересов, то представляется почти само собою разумеющимся, что для него единственный смысл сохраняет нажива денег как средства, с помощью которого он
хочет построить себе будущее»

[Samodelkin]

Известный французский историк Люсьен Февр (1878—1956) писал по поводу появившегося на заре капитализма лозунга
«свобода»: «Свобода, свобода; этим словом клянутся в Антверпене торгаши, жаждущие выгодных спекуляций; это слово повторяют капиталисты, сильные люди...
это слово твердят в своем аугсбургском дворце несокрушимые и всевластные Фуггеры, чьи несметные богатства окружают их сиянием золотых легенд».

[Samodelkin]

Деньги — это ревнивый бог Израиля, пред лицом которого не должно быть никакого другого бога. Деньги низводят всех богов человека
с высоты и обращают их в товар... Бог евреев сделался мирским, стал мировым богом.
К. Маркс

[Samodelkin]

Напомним лишь один аргумент со стороны Вебера: страны, в которых капитализм развивался быстрее, были преимущественно протестантскими; страны католические
в своем капиталистическом развитии отставали. Вроде бы очень убедительный факт в пользу Веберовской точки зрения. Но Зомбарт парирует этот аргумент своим объяснением: католические страны с их достаточно строгими христианскими ограничениями процента, прибыли и наживы «выдавливали» евреев с их «духом капитализма» в страны протестантские, где таких ограничений не было.

[Samodelkin]

Для подкрепления своей мысли о «духовной» пользе ростовщичества для евреев Аттали приводит цитату из Рабби Якова Тама: «Это почетная профессия, ростовщики зарабатывают деньги быстро и достаточно, чтобы отказаться от других профессий и посвятить себя религиозным занятиям».
Обращается внимание на то, что занятия деньгами также позволяет избегать евреям трудовых занятий по найму: «Важное положение: каждый должен любой ценой избегать соглашаться на принудительную работу; делающую зависимым, так подчиняться кому-то равносильно возвращению в Египет... Этот запрет объясняет, почему в течение веков евреи наиболее часто отказываются входить в крупные организации и предпочитают работать на себя».

[Samodelkin]

В отличие от иудаизма в христианстве бедность никогда не рассматривалась как наказание Бога. Бедность в христианстве (особенно добровольно выбираемая) —
идеал христианской жизни; условие, облегчающее дело спасения человека. В крайнем случае бедность может посылаться христианину Богом в назидание, т. е. помогает
спасению его души.

[Samodelkin]

нетрудно заметить, что христианские нормы никак не соответствуют «духу капитализма», в то время как этика Торы является, по сути, чисто капиталистической
идеологией, слегка прикрытой религиозной лексикой и атрибутикой. Иудаизм с его «экономической этикой» оказался, выражаясь современным языком,
более «конкурентоспособным» по сравнению с христианством: последнее, по сути, придерживалось антикапиталистических принципов устройства общественной жизни.

Уже на «старте» «капиталистического марафона» у евреев было вполне ощутимое материальное имущество: капитал, накопленный еврейскими ростовщиками в предыдущий период времени.

[Samodelkin]

Вторая причта — религиозного характера. Она связана с важнейшим принципом иудаизма, который особенно не рекламируется, но который является принципиально важным
для понимания «успехов» еврейства. Суть его предельно проста — деление человечества на евреев и неевреев. Первые — «избранные», люди, созданные Богом. Вторые — «плебеи», «недочеловеки», «акумы», «гои»1, призванные служить «избранным». На базе такого расистского принципа выстраивается достаточно стройная экономическая доктрина иудаизма. Суть ее в том, что для обогащения евреев за счет «гоев» хороши любые способы (об этой стороне экономической доктрины иудаизма в книге П. Люкимсона — ни слова). Этакий «экономический каннибализм», прикрываемый разного рода лукавыми теориями «экономического либерализма». Как известно, Тора запрещает взимание процента по ссудам.
Однако этот запрет касается лишь отношений внутри еврейского сообщества. Взимание процента с неевреев не только не запрещается, но, наоборот, вменяется в обязанность еврею:
« ... И будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы (и будешь господствовать над многими народами, а они над тобою не будут господствовать». (Второзаконие 28:12).